Король должен умереть. Книга вторая
Шрифт:
На них были одинаковые одеяния из множества слоев черной ткани, которые показались Арту немыслимо древними. Он видел такие на картинках, изображавших жизнь людей до Темных Веков. Под тканью было невозможно различить очертания фигур, все было спрятано, включая руки. Ткань скрывала и головы сидящих, а их лица прятались за густыми вуалями, какие носили фрейлины последних трех Династий.
Несмотря на вуали, Арт чувствовал на себе внимательные взгляды. Он подошел к столу и опустился в пустовавшее кресло.
— Мы благодарны,
— Чаю? — спросила та, что сидела дальше. — Мы завариваем его на здешних травах. Отлично согревает в такое время.
Он не удивился тому, что обе женщины говорили одинаковыми голосами. Арт твердо решил следовать совету Анны и не удивляться вообще ничему.
— От чая не откажусь, — сказал он. — Как и от знакомства.
— Он милый, — сказала ближняя. — Такой непосредственный.
Дальняя вытянула из складок одеяния руку, тоже целиком затянутую в ткань, и налила чай из прозрачного чайника в стеклянную чашку. Придвинула чашку Арту.
— Немного цветочного меда? — предложила она, указывая на серебряную розетку, в которой истекал янтарем кусочек медовой соты.
— Благодарю, — Арт добавил ложку меда в чай, размешал и сделал деликатный глоток. — Действительно, отлично согревает.
— Такой вежливый, — сказала ближняя. — И такой терпеливый. Ведь есть столько вопросов, которые ты хотел бы задать, я права?
— Да, например, кто вы, — сказал Арт, глядя поверх чашки в смутные очертания лица за вуалью. — Кто я, вы-то уже знаете.
Ему показалось, что за вуалью мелькнула тень улыбки.
— О, это совсем не то, что ты хочешь спросить, — сказала она. — Мы думаем, что ты уже и так догадался, кто мы. Вопрос, который волнует тебя сейчас больше всего — то, что тебя окружает, происходит на самом деле или в твоем воображении?
— Любой из ответов на этот вопрос ведет только к новым вопросам, — сказала дальняя женщина. — Поэтому начнем с простого. Как ты, наверное, понял, мы — настоятельницы Храма. Обычно нас называют Старшими Сестрами, но это не то слово, которое ты захочешь использовать. Ты можешь называть меня Вивианой. А ее Нимуэ.
— Приятно познакомиться, — Арт кивнул. — Вивиана, Нимуэ. Уверен, для вас не загадка и мой следующий вопрос. Почему я здесь?
— Нет, не загадка, — в голосе Вивианы ему послышалась грусть. — Прости нас, дитя.
— Простить? За что?
— За это, — сказала Нимуэ.
И он снова оказался в Рексеме.
Знаменитая космическая крепость Канторов. Неприступная, скрытая от всей Галактики. Идеальная тюрьма для самых опасных врагов Дома. Последние годы еще и резиденция Валькона Тэтры. Легата эрцгерцога, палача, лазаря. В Рексеме Арт провел сто двадцать дней после того, как сдался в плен на
Легат Тэтра обещал сохранить ему жизнь, но ничего не сказал про разум.
— Нет, — прошептал Арктурианин. — Это обман. Это иллюзия.
Все ощущалось настоящим. Холодная твердость металлического стола, на котором он лежал. Боль в щиколотках и запястьях, безжалостно притянутых к столу ремнями. Слепящая белизна направленного в глаза света. Озноб, крадущийся мурашками по обнаженному телу. Давящее чувство полного бессилия. Страх, вяжущий внутренности в узел, от понимания, что будет дальше.
— Нет!
Вместо крика из его горла раздалось тихое сипенье. Потом ему в рот сунули резиновый загубник. Чьи-то руки в синих латексных перчатках обхватили и сжали его голову, зафиксировали ее щелкнувшим обручем. Его груди коснулся ледяной металл. Скосив глаза вниз, он увидел, как одетый в белое человек в маске Чумного Доктора закрепил датчик напротив сердца. Два датчика на висках. Потом он сильно сжал левую руку Арта и с болезненным уколом ввел в вену иглу катетера.
— Он готов, — встроенный в маску динамик двоил и искажал голос. — Ввожу препарат М-12.
Ощущение холода и онемения в левой руке. Головокружение. Белый круг сжигающей сетчатку лампы начинает расплываться радужными пятнами. Покалывание и легкость во всем теле. Желание смеяться и прилив внезапной симпатии к мучителю в маске.
— Ввожу стимулятор.
Волна жара. Гулкий стук сердца, отдающийся в висках. Прикованные к столу руку сами собой сжимаются в кулаки. Напряжение в паху. Эффект туннельного зрения, сужающий мир до носатой маски, нависающей над ним. Свет пылает вокруг нее, как нимб на бофорской иконе.
Бофор. Ланс, командор Восстания, сын бывшего Наместника Бофора. Они хотели знать, где и когда он познакомился с Лансом. Прошлый раз это был главный вопрос, который интересовал Валькона Тэтру. В поисках ответа они пластали его память, рвали прошлое на кровавые куски, выворачивали его нейроны наизнанку.
— Пробное напряжение на зонд.
Зонд — направленная антенна мемоскопа, окруженный светящимися голубыми кольцами стержень опускается сверху. Повисает, наведенный рукой Чумного Доктора в центр лба Арктурианина.
Что они захотят узнать сегодня?
— Фокусировка на коре больших полушарий. Норма. Фокусировка на префронтальной коре. Норма. Отклик гиппокампа — норма. Зонд готов. Задайте глубину погружения, легат.
Легат. Арт не видит Валькона Тэтру, но слышит его голос из скрытых в стенах динамиков. Равнодушный полушепот, рожденный мертвыми легкими лазаря.
— Двадцать семь лет.
— Двадцать семь лет, — повторяет Доктор.
Он делает жест рукой, и в воздухе рядом с ним разворачивается призрачная плоскость голографического экрана. Маска поворачивает к экрану черные провалы линз в глазницах.