Король должен умереть. Книга вторая
Шрифт:
«Предусмотрительно», — подумал Арт. Блокировка не позволяла разгласить секреты ни под пытками, ни даже под мемоскопом. У Сестер было не больше причин доверять Воронам Катраэта, чем у повстанцев Сестрам.
— Мы будем высаживаться на спутник? — спросил Бедуир, который, наконец, справился с возмущением.
— Я думаю, — Ланс помял подбородок. — Давайте дождемся данных из астероидного пояса. Может, зонды найдут там что-то поинтереснее кратеров и трещин. Ни у кого нет возражений?
Возражений не нашлось.
— Так ты веришь в оружие, которое уничтожает планеты? —
Они были вдвоем в кают-компании. Небольшое уютное помещение пробуждало у Арта приятные воспоминания о его бывшем корабле, «Эйгир». Здесь не было аквариума с вателинскими карпами, зато стены украшали небольшие трехмерные эстампы. Цветы и птицы ярких цветов рвались на свободу из резных рамок. Прошлый хозяин «Бурана» любил не только скорость и мощные пушки, ему было не чуждо прекрасное.
Прежде чем ответить, Ланс обернулся на закрытую герметичную дверь, отделявшую кают-компанию от остального корабля. Бедуир был на мостике, ожидал очередной порции снимков от зондов. Анна, сославшись на легкое женское недомогание, заперлась у себя в каюте. Бофорец вернулся к изучению меню машины для изготовления горячих напитков.
— Заканчивается кофе, — озабоченно сказал Ланс. — Без кофе я не знаю, как продержусь до возвращения на Катраэт. Ты не знаешь, в трюме случайно не осталось еще ящика с капсулами? Его должны были погрузить вместе с «Носорогами».
Арт молча смотрел на него. Ланс вздохнул.
— Понимаешь, друг мой, вопрос не стоит, верю я или нет, — протянул бофорец, выбирая в меню крепчайший бадонский лунго. С утробным гудением машина принялась за выполнение заказа. — Вопрос в другом. Что мы будем делать, если такое оружие существует и попало нам в руки?
Бофорец сел за стол напротив Арта и поставил перед собой металлическую кружку, накрытую предохранительной крышкой. Кружка с предупреждающе пылающей на боку красной точкой тут же примагнтилась к столешнице.
— Какой ответ на твой вопрос ты считаешь верным? — спросил Арктурианин.
— Мой отец, помню, говорил, что лучший способ выигрывать войны — это в них не вступать, — сказал сын Наместника Бана. — В детстве я очень увлекался историей. Особенно войнами, которые вела Девятая Династия Йорнов после Очищения, вновь собирая Империя из обломков, оставленных Забытыми. Бальмир Первый Освободитель. Походы против мятежных баронов Геркуланума. Усмирение пиратов-пустотников. Второе Сожжение Гоморры. Сплошные заглавные буквы на каждой странице.
Ланс улыбнулся своей широкой мальчишеской улыбкой.
— Мне казалось, что отец говорит какую-то ужасную нелепость, — сказал он. — Повести из моих мнемокниг были прекрасны. Их герои, отважные, рассудительные, радеющие о благе простых людей, оживали в сериалах, которые я готов был смотреть круглыми сутками. Памятник Бальмиру Второму Суровому, который изгнал с Бофора наемников, захвативших на семьдесят лет власть над планетой, был местом, где я назначал свои первые свидания.
Улыбка Ланса постепенно увяла. Он сделал осторожный глоток кофе и сказал, глядя куда-то сквозь Арта.
— Когда мне исполнилось двенадцать, я сказал отцу, что хочу продолжить обучение в Императорской Рыцарской Академии, чтобы потом вступить в Алый Корпус. Он отвел меня в библиотеку нашего замка. Достал с полки очень старую, времен Десятой Династии мнемокнигу. Заставил
Новая кривая усмешка Ланса была похожа на гримасу.
— По старой имперской славной традиции его удавили собственные гвардейцы из недавно учрежденного Алого Корпуса. Они же возвели на трон первого Императора Десятой Династии. Его звали Антал Первый Миротворец. Он отлично усвоил урок и передал его потомкам. При них Империя не знала больших войн больше семисот лет. Антала Первого на Бофоре почитают как святого. Мать подарила мне ладанку с его портретом, но я потерял ее, когда мы бежали в изгнание.
Корпус-командор коснулся груди, как будто хотел нащупать потерянную ладанку под комбом.
— Знаешь, Арт, — сказал он. — Я ведь тогда не поверил отцу. В моих учебниках истории ничего подобного не было. От поступления в Академию он меня не отговорил. Но гвардейцем я так и не стал. Через два месяца после нашего разговора перед замком каэр Бофоров приземлился черный когг Министерства.
Голос бофорца звучал спокойно, как-то даже отрешенно. За прошедшие годы, подумал Арт, Ланс хорошо научился скрывать свою боль и ненависть. Или просто сжился с ними.
— Шесть сенаторов во главе с Ульфином каэр Градауком написали донос на отца. Наместника Бана обвинили в злоумышлении против Империи и подрыве устоев. Помню, что книга, которую он давал мне читать, была конфискована как одно из вещественных доказательств. Оказывается, она была внесена в черные списки. Ее хранение уже считалось государственной изменой. Отца забрали в столицу, чтобы судить. Мы с матерью и несколькими наиболее доверенными из слуг бежали с Бофора.
Ланс поморщился, залпом допил кофе, поставил чашку на стол.
— Как я узнал потом, перед самым арестом отец выступал в Сенате против карательной экспедиции на Астарту и Катраэт. Канторы и их сторонники, в том числе Ульфин, требовали усмирения Периферии. Призывали Императора дать ей урок, «достойный славного наследия Бальмира Освободителя». Наместник Бан и еще несколько сенаторов из партии мира были приговорены к позорной казни и приняли яд. Астарту утопили в крови. Канторы получили протекторат над Бофором и железной рукой привели его к покорности. Катраэт устоял, и Периферия запылала с удвоенной силой.
Арт помнил Астарту. Один из первых миров, примкнувших к Катраэту и Восстанию. Первая большая планета, на которой он побывал с капитаном Эктором. За два года до того, как орбитальная бомбардировка черно-желтых превратила цветущие равнины Астарты в радиоактивный могильник. Восемьдесят миллионов человек стали невесомым белым пеплом, разносимым ветрами над трупами городов. Астарта. Мир, убитый Канторами.
— Я часто думаю, что бы я сказал отцу, если он был жив и мы встретились, — Ланс встал и снова направился к машине, встроенной в стену. — Наверное, я бы сказал ему, что понял, зачем он давал мне прочесть главу про последнего Йорна. Или повторил слова генерала Врана, который часто говорит, что Астарта стала последней каплей в чаше общего терпения. Что в учебниках напишут: это был камень, который сошел первым в лавине, похоронившей Империю.