Королева не любившая розы
Шрифт:
Говорили, будто Анна Австрийская так никогда и не забыла Бекингема. И якобы даже хранила у себя в шкатулке нож Фелтона, заржавевший от крови герцога. Этой легендой также воспользовался Александр Дюма. Приближённые королевы, зная, какие нежные воспоминания она сохранила об англичанине, часто говорили с ней о нём, и она всегда с удовольствием принимала участие в этих разговорах.
Спустя несколько лет её любимый поэт Венсан Вуатюр вручил Анне следующие стихи:
Я думал, что коварная судьбина
Несчастьям Вашим прекратила счёт
И Вам вернула уваженье ныне,
Заслуженное
Но Вы, наверное, бы счастливей были,
Чем раньше. И сводили бы с ума.
Я не хотел сказать: «Когда б любили, -
То рифма подсказала мне сама.
Я полагаю, что поэтам только
Присуще дерзко мыслить иногда.
Представьте и подумайте, как горько
И как печально станет Вам, когда
Перед собой живого Бекингема
И наяву Вы увидали б вдруг.
Кого б тогда прогнали Вы, мой друг –
Его или меня, отца Венсана?
Таким образом, в 1644 году Вуатюр утверждал, что прекрасный герцог был бы предпочтён ему даже спустя шестнадцать лет после убийства.
Прочитав стихи, королева положила листок в ящичек секретера и заперла на ключ. Когда она вернулась в комнату, где её ожидали фрейлины, глаза её были полны слёз…
Хотя Бекингем был убит фанатиком-одиночкой, кое-кто утверждал, что Фелтона видели во дворце Ришельё за две недели до трагедии. Многие историки возлагают на кардинала ответственность за организацию этого покушения. Аббат Ришар в своей книге «Истинный отец Жозеф», изданной в 1750 году, например, утверждает, что именно Ришельё подтолкнул Фелтона на убийство, «действуя через одного монаха-капуцина, который тайно проник в Англию под видом английского священника». Неудивительно, что также считали в окружении Анны Австрийской.
Тем не менее, самую меткую характеристику Бекингем получил от своего соперника кардинала Ришельё:
–Он был человеком весьма чувствительным и безрассудным, немного экстравагантным и мятущимся и совершенно необузданным в своих страстях.
Большинство же историков сходится в том, что фаворит двух английских королей был личностью трагической, не понявшей своего времени и приведшим свою страну на грань катастрофы.
Несмотря на гибель Бекингема, 17 сентября английский флот под командованием Роберта Бертая, графа Линдси, взял курс на Ла-Рошель, но добился не большего успеха, чем эскадра Фейлдинга. Тогда при содействии Ришельё Бертай через своего представителя передал ларошельцам совет вступить в мирные переговоры с их законным сюзереном. Исполнив свой последний долг, он приказал поднять паруса и взять курс к берегам Англии.
27 октября 1628 года Ла-Рошель сдалась на милость победителя. А 1 ноября 1628 года Людовик ХIII и Ришельё въехали в сдавшийся город под ликующие возгласы своих солдат:
–Да здравствует король! Да здравствует великий кардинал!
С Англией же вскоре был заключён мирный договор.
Глава 10
Мантуанское наследство
Когда, завершив осаду и распустив армию, король вернулся в Париж, к нему сразу подступили многочисленные ходатаи за герцогиню де Шеврёз, умоляя вернуть её ко двору.
Двор королевы теперь возглавила новая гофмейстерина Мария Катрин де Ларошфуко, вдова маркиза де Сенесе, умная, энергичная дама, убеждённая сторонница Анны Австрийской и враг Ришельё.
Второй же по значимости в доме королевы была хранительница её гардероба и драгоценностей (камер-фрау). Этот пост по протекции Ришельё в том же году заняла Мадлен де Сюлли, жена французского посла в Испании маркиза дю Фаржи. Она не принадлежала к высшей знати, но являлась близкой подругой мадам де Комбале, любимой племянницы кардинала. В молодости Мадлен вступила в любовную связь с сыном своей мачехи, за что отец отправил её на «перевоспитание» в Амьен к своей хорошей знакомой графине де Сен-Поль, ярой гугенотке. Однако и там она нашла себе поклонников в лице графов де Крамайа и де Креки. Из-за чего её заставили снова переехать на этот раз к набожной старшей сестре. Под влиянием последней и, отчасти, из-за разочарования в увлечениях молодости, девица де Сюлли решила вступить в монастырь кармелиток, но постриг не приняла. После смерти отца она поселилась у своей знаменитой родственницы маркизы де Рамбуйе, хозяйки литературного салона неподалёку от Лувра, который посещали практически все наиболее заметные представители высшего света и деятели культуры. Именно в доме Рамбуйе Мадлен встретилась со своим будущим мужем Шарлем д’Анженном, маркизом дю Фаржи.
–Можно было вообразить, что эта легкомысленная дама была красива: вовсе нет; её лицо было отмечено оспой; но она была приятной, остроумной, живой, любезной и очаровательной компаньонкой, – так характеризовал современник дочь верного сторонника Генриха IV.
Анна яростно возражала против последнего назначения, но спустя несколько месяцев вынуждена была уступить. Четыре года, проведённые в Испании вместе с мужем, сформировали у маркизы дю Фаржи негативное отношение к политическому курсу Людовика XIII, направленному на конфронтацию с Габсбургами. Поэтому, вопреки ожиданиям Ришельё, она вскоре стала сторонницей Анны Австрийской.
Тогда же при её дворе появились два новых персонажа, оставивших интересные воспоминания о королеве. Первым был пятнадцатилетний принц де Марсийак, будущий герцог де Ларошфуко. А второй – семилетняя Франсуаза де Берто, дочь личной секретарши королевы. Девочке доверяли читать вслух, носить за королевой веер и носовые платки, а ещё пододвигать к ногам маленькую скамеечку, чтобы её госпоже было удобнее сидеть. От матери она знала испанский и Анна отводила душу, беседуя с ней на родном языке. Впоследствии Франсуаза станет одной из самых близких подруг королевы.
Ещё 26 декабря 1627 года, когда Людовик ХIII и кардинал были заняты осадой Ла-Рошели, умер бездетный Винченцо II Гонзага, герцог Мантуанский. Перед самой смертью он назначил своим наследником своего кузена, герцога Неверского, чей отец когда-то обосновался во Франции. Не успел тот занять престол Мантуи под именем Карла I, как герцог Савойский осадил город Казале, столицу маркграфства Монферрат, входившего во владения Гонзага. Карла Эммануила Савойского поддержала Испания, претендовавшая на само Мантуанское герцогство, а также император. Ришельё же предложил помочь Карлу I Гонзага, тем более, что тот был французским принцем. В конце декабря 1628 года Людовик подтвердил своё намерение лично возглавить экспедицию по снятию осады Казале.