Королева не любившая розы

Арк Ева

Но фаворит не внял предупреждению своего господина.

Между тем, представление трагедии «Мирам» отнюдь не сблизило, или лучше сказать, не помирило Анну Австрийскую и кардинала. Имея после двух родов уже более силы и влияния, она уговорила герцога Орлеанского попытаться предпринять что-нибудь против Ришельё. Тем более, что Людовик ХIII, вроде бы, постепенно стал прислушиваться к врагам своего первого министра. Однако их планы приводили короля в ужас:

–Он священник и кардинал, меня отлучат от Церкви!

На что Тревиль, капитан мушкетёров, возразил:

–Пусть Ваше Величество только

прикажет, а я потом, если надо, пойду в Рим пешком получать отпущение грехов.

Хотя Людовик приказа не отдал, но практически перестал видеться с Ришельё, поддерживая с ним связь только через статс-секретарей Нуайе и Шавиньи. Тем временем кардинал задумался о преемнике и его выбор пал на Джулио Мазарини, который стал кардиналом 16 декабря. А 26 февраля, находясь в Валансе, Людовик ХIII сам возложил ему на голову кардинальскую шапку, присланную из Рима.

В конце 1641 года Сен-Мар увиделся при дворе с Месье и заявил ему, что король уже полтора года побуждает его к разрыву с кардиналом, а ссоры с Людовиком – всего лишь уловка, чтобы обмануть Ришельё. Гастон рассказал о заговоре Анне Австрийской, которая одобрила это благое начинание, но попросила держать в тайне её осведомлённость в этом деле. Герцог Бульонский согласился предоставить в распоряжение новых друзей крепость Седан, а герцог Орлеанский решил заключить договор с Филиппом IV, чтобы тот выставил армию в 12 тысяч пехоты и 6 тысяч конницы под его начало и дал 400 000 экю. При этом Месье добавил от имени заговорщиков:

–Единодушно заявляем, что сим не предпринимается ничего против христианнейшего короля и в ущерб его государству, ни против прав и полномочий христианнейшей царствующей королевы; напротив, всё им принадлежащее постараются сберечь.

Гастон вернулся к себе в Блуа, виконт Фонтрайль уехал в Испанию с проектом договора и письмом Месье к министру Оливаресу, а Сен-Мар тайком отправил на юг дворянина из Оверни господина де Шаванака, чтобы взбунтовать гугенотов.

Если перед отъездом из Парижа Главный был почтителен с кардиналом, пытаясь усыпить его бдительность, то теперь вёл себя с ним дерзко, даже нагло. Он решил, что Ришельё нужно убить, и его мнение разделяли офицеры королевских мушкетёров и лейб-гвардии: Тревиль, Тийаде, Ласаль и Дезэссар. 17 февраля, когда двор был в Лионе, Сен-Мар был готов перейти от слов к делу. Однако кардинал, которому полагалось, являясь к королю, оставлять охрану за дверью, неожиданно предстал перед маркизом в компании капитана своих гвардейцев.

13 марта 1642 года договор, составленный Месье, был подписан Оливаресом и Фонтрайлем, причём в тайном приложении указывалось, что опорный пункт заговорщиков – Седан, и что кроме Гастона в заговоре участвуют герцог Бульонский и Сен-Мар. Срок же исполнения договора – 1 июля 1642 года. На обратном пути Фонтрайль узнал от одного земляка, что за ним следили, и решил возвращаться другой дорогой. Через Тулузу он прибыл в Нарбонну, что привело Сен-Мара в восторг.

В середине апреля из Парижа в Нарбонну прибыл де Ту, в то время как герцог де Бофор и его брат отказались примкнуть к заговору. Узнав о договре с испанцами, де Ту попытался отговорить Сен-Мара от планов иностранного вторжения. Тем более, что заговор уже перестал быть тайной.

–Это

дело, которое было всем известно так же хорошо, как то, что в Париже течёт река Сена, – в частности, заметила при случае Мария Луиза Гонзага.

–К тому же, кардинал и так сильно болен, не лучше подождать его смерти, чем брать грех на душу? – сказал другу де Ту.

Здоровье короля тоже было так слабо, что, казалось, недолго оставалось ожидать его смерти. Гастон, в этом случае, обязывался разделить регентство с Сен-Маром, поэтому бывший любимец короля был более чем спокоен и весел, что немало тревожило кардинала. Вдобавок, у последнего образовался сильный нарыв на руке, и одержимый лихорадкой и с трудом перенося боль, он объявил, что не может ехать далее. Король, чтобы не терять напрасно времени, решил отправиться в лагерь без своего министра. 9 мая он начал осаду Перпиньяна, но стал испытывать такие сильные боли в кишечнике, что даже не мог ходить и его приходилось переносить на матрасе. Тогда Людовик решил вернуться в Париж, предоставив вести осаду маршалу Шомбергу.

Отправляясь на войну, король велел жене приехать к нему в Руссильон, оставив детей в Сен-Жермене. В апреле же Анна получила новый приказ выехать в Фонтенбло, а оттуда в Лион. К тому времени она пересмотрела своё отношение к Ришельё и поняла, что кардинал – скорее, её союзник, чем враг. Этому способствовал Джулио Мазарини, который, по мнению некоторых историков, с конца 30-х годов стал любовником королевы (но большинство всё же считают, что это произошло после смерти короля). Именно он убедил Анну, что своими интригами против кардинала она помогает другим – но не себе.

–Расставание с моими детьми, находящимися в столь нежном возрасте, причиняет мне величайшую боль, которую я не в силах вынести, – жалобно писала королева Ришельё.

Но кардинал из-за болезни не смог ей ответить. Нервы Анны Австрийской сдали, когда она не получила ответ и на второе письмо. Поэтому, чтобы заручиться поддержкой Ришельё, испанка сообщила ему всё, что ей было известно о заговоре. Ответ пришёл – но от мужа: в письме, датированном 15 июня, Людовик ласково просил её оставаться в Сен-Жермене подле детей.

По настоянию врачей Ришельё вынужден был отправиться в Прованс и перед отъездом велел призвать к себе нотариуса и продиктовал ему своё завещание.

Кардинал остановился в Арле для отдыха. Не успел ещё он войти в комнату, как ему доложили о приезде курьера из Испании. Барон де Пюжоль, французский шпион в Мадриде, подкупил человека, приближённого к Оливаресу, и раздобыл его экземпляр договора с заговорщиками. Прочитав его, Ришельё воздел руки к небу и воскликнул:

–О, Боже, ты всё-таки сжалился надо мной и этим королевством!

После снятия копии договора кардинал попросил к себе государственного секретаря.

–Господин де Шавиньи, – сказал Ришельё, – возьмите с собой Нуайе и поезжайте с этой бумагой к Его Величеству. Найдите его, где бы он ни был. Король скажет Вам, что это вздор, но Вы настаивайте на аресте Главного. И скажите, что если депеша ложная, то всегда будет время вернуть ему свободу, а между тем, если неприятель вступит в Шампань и герцог Орлеанский овладеет Седаном, то тогда помочь беде будет труднее.