Короли ночи
Шрифт:
— Не так уж это и странно. Если бы я с моими людьми приплыл на ладье, то бой завязался бы прежде, чем я вышел на берег, и мы с тобой ничего бы не смогли сделать. Но мы — ты и я, хотя и не раз бывали врагами, не должны вести себя, как идиоты. Нужно поговорить спокойно.
— Да, это правда, что викинги и ирландцы Отнюдь не приятели.
— Именно поэтому, подплыв сюда на своем корабле, я взял маленькую лодку и со знаком мира приплыл один на закате солнца. А корабль отправился на Макки Хед и заберет меня в том самом месте, где я покинул его, только на рассвете.
— Ну-ну, — протянул викинг. — И все это из-за моего пленника… Расскажи-ка, в чем тут дело.
— Дело простое. Мой кузен
— Ютты вечно дерутся между собой. Откуда ты можешь знать, что этот, мой, не враг тех, с кем ты хочешь меняться?
— А если и так, то еще лучше, — усмехнулся кельт. — За месть платят дороже, чем за безопасность друга.
Торвальд в задумчивости постукивал по рогатому шлему.
— Тоже правда. Я всегда говорил, что вы, кельты, большие хитрецы. Сколько ты дашь за этого ютта, как там его звать?
— Пятьсот штук серебра.
— Его люди дадут больше.
— Возможно и так, но может случиться, что не дадут и медяка. Это наш риск. А плату от нас ты получишь сейчас, на месте, тебе даже не придется куда-нибудь плыть. Уже утром ты сможешь получить самые легкие в твоей жизни деньги. Мой клан не богат, но ютт нам нужен. А если ты оценишь его дороже, нам придется плыть на восток и добывать себе другого.
— Это не так трудно, — отозвался Торвальд. — Юттов раздирают войны двух королей. По крайней мере, так было. Я слышал, что Эрик захватил почти всю страну, а Торфин бежал.
— Так говорят. Торфин был лучшим воином, но Эрика поддержал самый могущественный из юттов, граф Анлаф, — согласился кельт.
— Еще я слышал, что Торфин удрал к своим на одном только корабле с горсткой людей. Вот если бы на него я наткнулся тогда в море! Но мне и этого хватит. За неимением короля я отыграюсь на вельможе. Этот ютт, без сомнения, вельможа, хотя мы и не знаем его титула. Судя по тому, как он фехтует, это как минимум граф. Когда его брали, он изрубил стольких моих людей, что гора трупов была ему по пояс. Клянусь Тором, ну и голоден же был его меч! Я приказал взять его живым. Продать его я смогу в любое время, но его предсмертные вопли доставят мне больше удовольствия, чем звон золота.
— Я тебе уже говорил, — кельт развел руками. — Пятьсот штук серебра, тридцать золотых цепей, десять дамасских мечей и доспехи, которые я сам снял с французского принца. Ничего больше дать тебе не смогу.
— Все-таки мне кажется, что большее удовольствие я получу, если затравлю его собаками. А как ты мне собираешься за него платить? Все это зашито у тебя в белье?
Кельт не заметил (или не захотел заметить) насмешки.
— Завтра на рассвете ты, я и ютт поднимемся на самый высокий на острове холм. Можешь взять с собой десять человек. Вы останетесь на берегу, а я поплыву на корабль и вернусь с товаром и десятью моими воинами. На берегу мы произведем обмен, и если ты не попытаешься меня обмануть, мои люди даже не выйдут из лодки.
— Хорошо придумано, — признал Торвальд.
Инстинкт подсказывал кельту, что здесь что-то не так: в зале почти осязаемо сгустилось ожидание развязки. Вожди сидели, затаив дыхание, а Гримн, нервно потирая руки, глазел на него, как на гремучую змею. Но ирландец не спешил делиться результатами своих наблюдений.
— Жалкая это все же плата за человека, который послужит выкупом за ирландского принца. — Тон Торвальда резко изменился: сейчас он откровенно издевался. — А кроме того, я все же предпочитаю затравить его собаками.
Последние слова он произнес, вставая, а сидевшие рядом с ним вожди бросились на Кормака. Они были наслышаны, что у этого ирландского пирата молниеносная реакция, и Кормак, надо признаться, не обманул их ожиданий. Прежде чем Торвальд договорил, кельт прыгнул на него, и этому прыжку мог позавидовать даже голодный волк. Только изумительная реакция спасла викингу жизнь — он мгновенно вскочил, и меч ирландца обрушился на воина, стоявшего за его скамьей.
Весь зал тут же наполнился звоном оружия и воинственными криками; Кормак пытался пробиться к дверям, но его окружало плотное кольцо кровожадных рубак. Едва Торвальд, не удержавшись на ногах, упал, как Кормаку пришлось отбиваться от меча Аслафа. Через мгновение он снес с плеч голову противника и сразу же поразил другого, замахнувшегося топором. Хорди Ворон нанес ему удар в плечо, но лезвие соскользнуло по рукаву кольчуги, и в тот же миг Кормак насадил Хорди на острие своего вездесущего меча, как на вертел. Хакон Скель пытался ударить по незащищенной голове кельта, но промахнулся на добрый фут и получил удар, который навсегда покончил с его бренными заботами.
Однако упавшее тело врага лишило ирландца возможности передвигаться. Пользуясь этим, Торвальд ударил его по ребрам. У Кормака перехватило дыхание, но ему удалось сломать меч Торвальда и повалить викинга, но в этот момент другой меч плашмя ударил его по голове. Старый Гримн отобрал у оглушенного ирландца оружие, и толпа викингов ринулась на него, подминая своей тяжестью. Но и тогда сопротивление Кормака не было сломлено. В конце концов им все же удалось отодрать его пальцы от горла одного из пиратов и связать так, что даже такие тугие мускулы, напрягшись, не могли разорвать пут. Его подняли и поставили перед Торвальдом. Весь перепачканный кровью, Кормак, хотя и изрядно помятый, уже пришел в себя и по обыкновению дерзко смотрел в глаза Торвальду.
— Клянусь кровью Тора! — выругался норманн. — Хорошо еще, что здесь нет твоего дружка Вульфа Рубаки. Я слышал, что тебе нет равных в искусстве владеть мечом, и теперь убедился в этом. За эти минуты я увидел больше хорошего фехтования, чем в гораздо более продолжительных битвах. Клянусь Тором! Ты шел сквозь моих людей, как обезумевший волк через стадо овец! Там, в твоей стране, все такие?
Ирландец молчал.
— Таких, как ты, мне приятнее всего видеть в рядах своей дружины, — сказал Торвальд. — Я прощу все старые обиды, если ты перейдешь служить ко мне, — он говорил это, заведомо уверенный, что Кормак не согласится. И действительно, ответом ему было ледяное молчание.
— Ну что ж, — продолжал Торвальд, — я и не рассчитывал, что ты согласишься. Но отказ означает для тебя приговор. Я не позволю, чтобы подобное оскорбление осталось безнаказанным. — Он рассмеялся. — Ты замечательный воин, но твою хитрость явно перехвалили. Глупец, ты хотел перехитрить викинга? Я узнал тебя еще до того, как ты начал врать. Назвался вождем ирландских реверов, так ты и был им, только очень давно. Я тебя тоже очень давно не видел, это правда, но скажи, где на морях Севера можно найти другого человека твоего роста, сложения и с такими шрамами на физиономии, а? А теперь, Кормак Мак Арт, он же Клиан, правая рука Вульфера Хосаклинфа, ютландского викинга, который ненавидит мое племя… Теперь… Ютт тебе нужен… интересно, зачем? Но это ты мне и так скажешь. Потом. — Он глубоко вздохнул и продолжал. — Здесь снова какая-то хитрость. Я тебя видел только раз, много лет назад, ты сошел на берег с ложью на устах, чтобы шпионить, а потом, ночью, с Вульфером напасть на меня. А теперь говори: сколько у Вульфера кораблей и где они?