Коронованный наемник
Шрифт:
– Впечатляет, не правда ли, принц? – Лихолесец не заметил, что Иниваэль стоит рядом с ним, так же озираясь по сторонам. – Я бываю здесь иногда, воды источников используются в лазаретах. Но каждый раз подолгу стою на месте, как впервые. Это зрелище не удается вместить в сознание, оно лежит за гранью привычной нам красоты. Прошу вас, взгляните.
Лихолесец двинулся за князем к овальному озеру с изломанными краями. Оно было почти зеркально-неподвижным, лишь в двух местах вода рябилась мятым шелком, где источник уходил под землю. Кристальная прозрачность воды позволяла разглядеть каждый уголок дна, усеянного зеленоватыми
Иниваэль опустился на колени, зачерпнул воды ладонью.
– Попробуйте, Леголас, эта вода вельми приятна на вкус.
Эльф тоже встал на колено, погружая руку в источник. Странно, но вода не казалась ледяной, несмотря на стоящий в пещере адский холод. Она пахла обычной свежестью лесного ключа, так привычно и знакомо, что Леголас невольно тоже набрал воды в пригоршни. Но в последний момент задумался. Ключи эти обладали грозной силой. Кто знает, каково их действие на эльфов? Но Иниваэль, правильно истолковав взгляд принца, ободряюще кивнул:
– Вам нечего опасаться, погребенная во мраке, вода эта ничем не отличается от любой другой, кроме как превосходными целительными свойствами. – С этими словами, князь сам выпил несколько пригоршней. – Вы наверняка слышали об этой воде дома. Еще до войны здесь побывал ваш посол, благородный Гвадал. Я водил сюда его со всей посольской свитой. Тогда еще – лишь похвалиться дивом нашей земли, не рассказывая об оборонных свойствах кристаллов. Гвадал тоже испил из источников, как и большая часть его свиты, неужели вы не слышали рассказов?
Леголас покачал головой:
– Гвадал погиб в стычке с орками сразу, после возвращения домой. Его же спутники большей частью здравствуют и поныне, но Война Колец оттеснила все прочее на второй план, и я так и не узнал подробностей того посольства.
Иниваэль нахмурился:
– Я не знал о смерти Гвадала. Это зело прискорбная новость, принц.
– Гвадал был другом отца, и я хорошо помню горе батюшки в те дни. Увы. Отчасти этим и объясняется интерес моего родителя к оружию против орков – именно от их рук пало большинство его соратников и близких друзей. – Леголас задумчиво водил кончиками пальцев по поверхности воды. Зачерпнул, поднося прозрачную влагу к губам, но в последний момент привычная осторожность все же взяла верх. Пробовать колдовскую воду будем позже…
Князь ссутулился:
– К сожалению, большинство жителей Средиземья могут сказать то же самое о себе. Что ж, Леголас, пойдемте. Здесь невыносимо холодно.
… Уже на обратном пути, Иниваэль обвел пещеру широким жестом:
– Далее тянутся еще пять гротов, но все они похожи. Если пожелаете – осмотрим в следующий раз и их. Увы, прекрасных орнаментов на стенах, что упоминал воевода Бервир, уже нет. Лет десять тому назад приключилось землетрясение, и стены обвалились. Сам проход к источникам нам пришлось раскапывать. Помните ту отвратительную арку? Ранее вход сюда был широк и грандиозен, теперь же приходится лазать в крысиную нору.
Леголас невольно ухмыльнулся – то землетрясение он помнил, Лихолесье тоже ощутило утробную дрожь земли. В королевстве эльфов разрушений не приключилось, однако в кладовой дворца побилась кое-какая ценная посуда. Грозный государь причитал над нею, словно
Уже глубокой ночью в собственных покоях Леголас снова стоял над развернутой картой. Ничего ли он не упустил? Что ж, иногда упущения дают знать о себе лишь на месте. Значит, пора переходить к делу.
Леголас отпустил края карты, с мягким шелестом свернувшейся в трубку, и погасил свечу.
====== Глава 7. Желтоглазая смерть ======
– Не лезь не в свое дело, эльф! – Осберт покрепче перехватил древко топора и хмуро уставился на чужака. Он вовсе не был уверен, что решится напасть на этого надменного золотоволосого наглеца. Скорее, пожалуй, он и не решился бы… Но как же сладко было чувствовать во взмокшей руке тяжесть оружия, представляя себе каким-то потаенным, лживым краешком души, что сейчас остроухий дрогнет…
Нет, он не дрогнул. Он все так же стоял напротив Осберта, спокойно глядя на него янтарно-карими глазами. Он совсем не боялся… Почему? Почему он не боялся?.. Знал, что за ним стоит князь? О нет. Плевал он на князя. Он просто привык никого и ничего не бояться.
– Опусти топор, – голос эльфа был так же спокоен, как взгляд, и Осберт почувствовал, как его захлестывает, заливает, затапливает дикая ненависть. Он устал бояться всех подряд – орков, варгов, разбойников, мятежных солдат. Устал видеть в глазах жены угнездившееся там покорное отчаяние. Устал день за днем, час за часом замирать от боли, глядя на двухлетнего сынишку, привычно прикрывающего головку ручонками при любом шуме. Он тоже хотел вот так спокойно и твердо смотреть на мир глазами победителя, как этот иноземец, и безнадежное это желание сводило с ума, выжигало изнутри, оставляя лишь заполненную горькой злобой пустоту.
– Мы никуда не уйдем, слышишь? Я свободный человек и сам могу защитить свою семью, я не позволю отнять у меня Мод и нашего сына, – Осберт слышал, как его голос мелко по-холопьи дрожит, и едва не зарычал от ярости. – Ну, давай!! Давай, милорд, мой новоявленный господин!!! Вели высечь меня плетьми, а семью мою силой уволочь в проклятый Тон-Гарт, где прячется наш слизняк-правитель!!! – крестьянин тяжело дышал, топор ходуном ходил в руке, у левого глаза подергивался какой-то непослушный мускул. Он знал, что за непотребную эту дерзость сейчас на него обрушится удар, и уже видел, как сжимается в кулак украшенная тонким перстнем рука… Но эльф лишь слегка склонил голову:
– Почему ты так зол на меня? – этот вопрос прозвучал без всякой издевки. – Я знаю, что ты никуда не хочешь уходить из родного дома. И, будь у меня жена и сын, я сам перегрыз бы горло любому, кто попытался бы меня силой с ними разлучить.
Осберт хрипло выдохнул:
– Вот как? Так отчего же ты пришел сюда, будто захватчик, и выгоняешь нас с обжитого места?
Эльф чуть прищурился, но на дне глаз мелькнула усталость:
– Я не выгоняю вас из деревни. Вы вольны остаться, если пожелаете… Ведь ты свободный человек. И ты имеешь право силой удержать свою семью здесь, когда все уйдут. А потом посмотреть, как два десятка головорезов по очереди надругаются над твоей женой, ради забавы убьют сына, а затем, полюбовавшись, как ты воешь от боли и горя, пригвоздят тебя копьем к земле и бросят медленно умирать.