Корпорация Vallen'ok
Шрифт:
— Э-эта… тварь! — выкрикнул он, и слюна брызнула из перекошенного рта. — Опять воняет псиной! Вы же знаете, что в доме нельзя держать собак! Вытравить бы вас отсюда!
Момо прижала уши, забившись за мои ноги, её дрожь передалась мне через поводок. Я ощутил, как горячая волна гнева подкатила к горлу, но сглотнул его, сделав шаг вперёд:
— Доброе утро, Танака-сан, — я поклонился, изображая учтивость. — Момо — не тварь, а совершенно мирное домашнее животное. И, кажется, её регистрация по месту жительства вас не касается.
— Не касается?! — он побагровел. —
— Сомневаюсь. У неё вкус лучше, — я указал на коврик с надписью «Добро пожаловать» в стиле 80-х. Судя по его состоянию, он примерно тогда и был произведён. — Но, если хотите, могу подарить вам специальные пакеты. Для следующего раза.
Пока Момо обнюхивала коврик, я заметил, как дрожит трость в руках Танаки, будто в ней зажат не деревянный штырь, а живая гадюка. Его губы, синие от гипертонии и цистерны саке в молодости, шевелились беззвучно, словно он повторял заклинание уничтожения вселенной. Но, когда он хлопнул дверью, звук был не громовым ударом, а каким-то пустым. Как хлопок книгой, которую сто раз перечитывал в одиночестве.
Момо, довольная своей победой, гордо спустилась по ступенькам, оставив на том самом коврике очередной «подарок».
— Что, коврик пахнет нафталином и злобой, Момо? Пытаешься его освежить? — рассмеялся я, но все-таки убрал ее кучку в пакет, решив, что усугублять данную ситуацию не стоит.
У почтовых ящиков нас ждала вторая встреча — пожилая миссис, видимо тоже какая-то наша соседка. Её пальцы, похожие на скрюченные узловатые веточки, судорожно сжали пачку квитанций. И тут один из квиточков выскользнул из рук, как живой, и приземлился мне под ноги. Я наклонился за ним, чтобы помочь старушке. «Сато Кийоко, квартира семьдесят один» — значилось на листке.
— Пожалуйста, Сато-сан, — произнес я, протягивая ей ею потерю.
— Всё, э-эх, всё выпадает из рук, — её шёпот был похож на шелест высохших листьев. Внезапно она вздрогнула, заметив Момо, и лицо её преобразилось: морщинки вокруг глаз сложились в лучики, а губы дрогнули в улыбке, полной щемящей нежности.
— Ой, какая прелесть! Как зовут эту маленькую прекрасную радость?
— Момо. Она любит комплименты, — ответил я, пока собака кокетливо виляла подобием хвоста, понимая, что о ней сказали что-то очень хорошее.
— Ах, Момо, — женщина протянула руку, и бульдожка тут же перевернулась на спину, требуя почесать ей пузико. — У меня когда-то был пекинес.
Сато ненадолго замолчала, с умилением глядя на бульдожку.
— Золотце, — протянула она дрожащую ладонь, и Момо тут же ткнулась в неё мокрым носом. — Ты совсем как мой Хару.
После последней фразы голос женщины сорвался, став тоненьким, как паутинка. Она резко отвернулась, смахивая ладонью что-то со щеки, но я успел заметить блеск слезы.
— Спасибо за помощь, молодой человек. И берегите эту прелесть, это больше, чем друг.
Она исчезла в лифте, оставив меня гадать о причинах её внезапной грусти и столь нежного отношения к моей собаке.
Наконец-то мы на улице. Прекрасный солнечный день, лёгкий ветерок
— Прочь, животное! Не для тебя готовлю!
— Она считает иначе, — я потянул поводок, но Момо устроила «мертвую хватку», уставившись на пирожки с видом голодного самурая. Пришлось купить два — один ей, один себе. Пирожок оказался начинён бобами, что Момо явно одобрила. Главное, чтобы её пузико своим дальнейшим поведением не заставило меня дома жалеть об этой мимолетной слабости.
Придя домой, я решил еще раз просмотреть все вещи, что мне достались в наследство от моего предшественника. В конечном счете, должен же я понимать, кто я по жизни и что из себя представляю. Пока мои знания о моей биографии напоминают карту материков времен Америго Веспуччи — одни белые пятна. Существовать по принципу ёжика в тумане — не мой профиль. В шкаф я залазить уже не стал, разбирая там вещи, я не наткнулся ни на что интересное. Остается прочее пространство, которого в моем микрокосме катастрофически мало. Момо видимо передалось мое рвение, и она также с удовольствием ходила за мной по пятам, больше мешая, нежели помогая.
— Милая, ну ляг пожалуйста, я же тебя сейчас раздавлю, — обратился я к ней. Мой ушастый колобок плюхнулся на попку и уставился на меня. Вид сверху был забавным, она напоминала инопланетного гостя из детского мультфильма. Кажется его звали Стич, и он был такой же как она — маленький демон разрушений. Ну хотя бы теперь Момо перестала мешаться под ногами, и я продолжил разговаривать с ней. Странно, но пока я к ней обращаюсь, она спокойно сидит на попе и внимает, следя за мной своими глазками навыкате.
— Итак, Персик, — продолжал я, чтобы она не пошла снова за мной, — Куда прежний я мог убрать свои личные вещи? Давай рассуждать. В квартире места практически нет, шкаф я уже осматривал, на кухне нормальный человек прятать ничего не будет, да и все шкафчики я осмотрел в первый день своего «приключения», когда искал, что поесть, так ведь? — я повернулся к Момо, хотя ответить она мне вряд ли бы смогла.
— Что же у нас остается? Столик с ноутом? Так там тоже пусто, пара полок с какими-то мелочами, ну не может же ничего не быть. Момо, ты в конце концов планируешь мне помогать? — в сердцах произнес я.
Булочка поднялась с пола, почесалась и полезла под диван. Промежуток между ним и полом был гораздо уже, чем ее голова, и залезть туда она не могла. Чистотой там тоже и не пахло, потому что Момо начала чихать не переставая. После десятого чиха она подошла ко мне, снова плюхнулась на пятую точку и пристально уставилась на меня. Её глазки навыкате пронзительно буравили меня, как будто хотели что-то мне сказать.
— Твою же мать, — хлопнул я себя по лбу. — И правда, девочка моя, как я не мог сразу догадаться, под диваном я еще не смотрел.