Корректировка 2
Шрифт:
— Мне, от тебя? Ты же хотел со мной увидеться, вот я и пришла. А касаемо дома… нечего было в сыщика играть. Кто просил возвращаться? Разрушил прекрасную легенду.
— Я еще и виноват? Кто ты такая? Откуда знаешь мое имя?
— Видишь Феликс, — она выразительно подняла указательный пальчик, — ты сам врешь на каждом шагу. Гораздо важней вопрос: кто ты такой и что тебе здесь надо?..
Я открыл глаза и рывком сел. Один в плацкарте.
— Что это было? Сон?
Близилось
Войдя в городскую черту, поезд дернулся и, словно теряя силы, замедлил ход. Впереди все яснее вырисовывались очертания больших городских зданий. Навстречу промчались ярко освещенные вагоны электрички.
Пассажиры в вагоне засуетились, загалдели: стали стаскивали вещи с полок, готовясь к выходу.
Вот и Вокзал. Пользуясь отсутствием багажа, я протиснулся в первые ряды сходящих. Едва поезд остановился, а проводник опустил лесенку, я выскочил на пустой утренний перрон и отойдя в сторонку принялся наблюдать, прохаживаясь взад-вперед. Поезд небольшой, все видно.
Людские ручейки вытекали из вагонов, пока наконец не иссякли. Я разочарованно побродил по перрону.
Облом. Миры нигде не было видно.
Всё-таки ты мне приснилась, девочка-мечта?
Ладно, пора устраивать жизнь дальше.
Вообще-то я собирался звонить Багирову, даром что ли лечил их женскую половину. Обещал содействовать — изволь.
Одна загвоздка — больно рано — шестой час утра. Надо было как-то убить время.
Через парк Ильича я направился в сторону Сабучинского вокзала. Там работала закусочная, где я заказал две порции горячих сосисок и пива, расплатился.
Покушав, отправился в зал ожидания, где устроился на свободной лавочке и закемарил, прижав к груди планшет.
Когда проснулся, на вокзальных часах было семь. Продрав глаза и сбегав в сортир, оккупировал телефонную будку.
К телефону подошла Галина Петровна. Узнав, кто звонит, возликовала.
По её словам, и Аббас Мамедович справлялся, как я там, и Лолочка вернулась и места себе не находит, да и сама Галина Петровна очень интересуется моей судьбой и переживает.
Я справился о её здоровье, и узнав, что все наичудесно, вкратце принялся было рассказывать о своих похождениях, но ей не дали говорить. Лейла выхватила у матери трубку.
— Как тебе не стыдно? — упрекала она. — Сутки подождать не мог? Я бы с удовольствием съездила с тобой в Ленкорань, давно хотела там побывать. Папа? Да что папа? А, папочка…
Трубку взял глава семьи. Я вкратце описал проблему: где-то бы поселиться… в гостиницы, наверное, просто так не устроишься…
Аббас Мамедович велел
Принялась сбивчиво что-то рассказывать, о поездке, о своих планах, но я чувствовал, что девушка ждет приглашения на свидание. И я пригласил. Вечером.
Вы бы знали, сколько достоинства появилось в её голосе. Она сказала, что подумает, кажется у нее сегодня свободный вечер… это не точно, но позвони!
Еще бы, такая принцесса!
Внутренне хохоча, я пообещал, что обязательно позвоню.
Тут она отстранилась от трубки и выслушав тираду мужского голоса со стороны, сообщила, что папа договорился с гостиницей старый «Интурист». Прекрасная гостиница, лучшая в Баку, мне там выделят номер с видом на море.
Гостиница, именуемая старый «Интурист», раньше была самой респектабельной гостиницей Баку. Несмотря на то, что построили её в тридцать четвертом году, и сейчас в ней чувствовалась былая роскошь: резная ореховая мебель, высоченные потолки с лепниной, под ногами ковры, пусть и потертые…
Мест, понятное дело, не было, но рекомендация Багирова сработала безотказно. Я снял самый дорогой номер, состоящий из двух комнат и спальни. Официально он стоил пятнадцать рублей в сутки. Но что значит «официально» в Баку? Я дал тридцать, чтоб никого не вздумали подселить, с них станется. За трое суток проживания почти сотка. Администратор смотрел с уважением. Оно и понятно, Начальник дороги республики кого попало не порекомендует.
Чувствуя себя Хлестаковым, разложил немногочисленные вещи, с наслаждением принял душ. Вытерся и одев халат, вышел на балкон.
Гостиница расположилась в конце Приморского бульвара, на проспекте Нефтяников. Из окон номера открывался изумительный вид на бульвар и полукруг морской бухты. С тихой радостью в душе, оглядывая лежащий передо мной пейзаж, я сказал себе, что за это надо выпить… Обозрев все, вздохнул и вернулся в комнаты, позвонил на ресепшн, который тут по-советски назывался «регистратура», получил телефонный номер ресторана и уже там заказал себе бутылочку коньяка и закуски на их выбор, пусть не стесняются… может удастся Лейлу затащить в номер.
Чем бы заняться? Решение пришло само. Я достал блокнот, карандаш и стал рисовать Миру, напевая:
— Девушка мечты, в этот вечер не со мной осталась ты. Я тебя нарисовал, я тебя нарисовал, только так и не познал твоей любви… Я не верю, что пройдет моя любовь и тебя я не увижу больше вновь, без тебя я жить устал и тебя нарисовал, я тебя нарисовал…
В принципе, рисую я неплохо. В детстве даже ходил в художественную школу. Портреты у меня особенно хорошо выходят — дарил своим девчонкам. А мастерство не пропьешь… руки-то помнят!