Корректировка 2
Шрифт:
Мира получалась, как живая.
— Хм, — сказал у меня из-за спины знакомый голос, — вот значит, кто тебя пасет.
Вздрогнув, я обернулся.
— Явилась, не запылилась?
Ева ухмылялась всей своей красивой рыжей мордочкой.
— Явилась, явилась… соскучился?
В дверь постучали.
— Обслуживание номеров.
Я впустил гарсона со столиком на колесиках. Бля… еды там было на взвод солдат. И какая еда. Вот, что значит, не уточнить меню. Будет «тебю».
Какие-то экзотические закуски. Осетрина, черная
Я поблагодарил гарсона, расплатился, дал червонец на чай. Тот с подобострастной улыбкой, жопой вперед, покинул апартаменты.
— Зря столько дал на чай, — сказала Ева, — теперь решат, что ты богатей и можно с тебя стричь направо и налево.
— Они уже решили, — отмахнулся я. — Так что ты говорила?.. Кто меня пасет? И где ты шлялась, извини за любопытство?
— Натурально шлялась! — подтвердил визуализовавшийся Кир. — Совсем совесть потеряла, инфоцыганка.
— Молчи, блохастый, — небрежно отмахнулась от него фея, — где была не твоего скудного умишки дело.
— И не моего? — поинтересовался я.
— И не твоего, — буркнула она, но тут же смягчилась. — Извини, так было надо.
Я не стал спрашивать: кому было надо? Захочет, сама расскажет. Власти над собой Ева не признавала.
Она щелкнула перламутровым ногтем по портрету.
— Как ты её страстно изобразил, — хихикнула, — влюбился, что ли? Что у тебя с ней было?
— Так, поцеловались разок…
— Хотела бы призвать тебя к осторожности, но это бесполезно — они умеют быть неотразимыми.
— Кто они, полагаю, спрашивать бесполезно?
Ева развела руками.
— Поверь, если не встроен в их систему, этого лучше не знать. Но есть и хорошие новости — охота за тобой, по-видимому, прекратится. И условно хорошие — она показала на портрет, — конкретно эту, я кажется узнала. Здесь она, конечно, совсем юная… Мира?
— Мира, — удивленно подтвердил я, наливая коньяк и намазывая бутерброд икрой (сильно хотелось есть). С вашего позволения, я закушу? Присоединяйся, если что.
— Вздорная особа, — Ева проигнорировала мое предложение, — но хотя бы не полная сука. Мы встречались в две тысячи пятом.
— Ого! — я выпил и закусил. — Она была пенсионеркой?
— Нет, они долго живут. Выглядела лет на двадцать пять. А сейчас?
— На шестнадцать-семнадцать. А на самом деле сколько?
— Сам прикинь, — усмехнулась фея. — Думаю, сильно побольше.
Глава 8
По мере того, как я шел по бульвару, меня наполняло какое-то удивительно ощущение, необъяснимая радость. Прямо хотелось заорать от радости. Теряясь в догадках, я подошел к перилам и глянул вниз на темную воду, расцвеченную радужными нефтяными пятнами. На волнах качались окурки, стаканчики от мороженого и какая-то хрень похожая на какашки. Казалось бы, чему тут радоваться?
Я перевел взгляд на
Я вздохнул всей грудью отдающего нефтью воздуха, зажмурился покрутил головой и прислонился к парапету. Мимо шла какая-то старушка с сумочкой, остановилась.
— Молодой человек, вам плохо?
— Мне хорошо, мать, — сказал я ей искренне.
Лейла, выскользнула из служебной «волги» отца, и я сразу понял, что всё серьезно. Она была одета, как на дипломатический прием, в черный элегантный брючный костюм. На высоких каблучках, тщательно накрашена, волосы собраны в пучок, отчего она сразу стала казаться старше.
Угрюмый детина на водительском месте неприязненно зыркнул на меня и припарковал «волгу» в десяти метрах выше, на свободной площадке. Сам остался в машине.
Я сразу понял — пригласить девушку в номер никак не выйдет.
Она приблизилась и наклонившись, быстро шепнула:
— Это Мамед, папин шофер. Извини, по-другому никак не отпускали.
Я вручил её чайную розу и получил в ответ очаровательную улыбку. Аккуратно взял под локоток и увлек в недра отеля.
Восточный зал — легендарный ресторан старого Интуриста, был всегда полон, но мне как уважаемому постояльцу отеля, место в нем было гарантировано. Да и Лейлу знали, должно быть папочка был тут завсегдатаем.
Швейцар угодливо распахнул двери, а как только мы вошли в ресторан, к нам поспешил метрдотель. Я бы даже сказал — покатился. Он был невероятно толст. Как шарик дурацкий. Все звали его Иван Иваныч, хотя на русского он был ни разу не похож.
— Здравствуйте, Лейла Аббасовна! Здравствуйте, Григорий… — он сделал паузу, в течении которой решил, что я обойдусь и без отчества. — Извольте, за ваш столик! — усадил нас с краю, возле огромного зеркала. — сегодня у нас музыка, играет лучший в Баку оркестр!
Я огляделся. Интерьеры зала щедро покрыты позолотой. Кругом богатая лепнина. Кадки с экзотическими растениями. Отовсюду прет пошлая восточная роскошь.
— Слушай, — сказала мне Лола, — я есть-то не хочу.
Я усмехнулся, потому что перед свиданием, от скуки умудрился сожрать большую часть той закуски и теперь мысль о еде вызывала лишь досаду. Но не сидеть же за пустым столиком. И я сказал угодливо глядящему на нас официанту:
— Фруктов, пожалуйста, и… — посмотрел на Лолу. — Дорогая, что будешь из напитков?