Корсар

Манило Лина

Артём слабо дергается, точно сбежать хочет, но слабость не даёт. Отводит взгляд, потирает щёку и молчит.

— Как я вообще здесь оказался? — спрашивает, отвернувшись к зарешёченному окну. — Ничего не помню…

— Как в Радужном посёлке оказался помнишь?

— Смутно… — бормочет, сжимая и разжимая кулак. Тонкая рука поверх казённого одеяла кажется прозрачной. — Я поехал договориться об отсрочке, мне пару раз въехали сапогом по рёбрам и выкинули на улицу. Я разозлился!

— И не придумал ничего лучше, как вколоть себе какую-то дрянь?

Пожимает плечами, мол, ничего ведь страшного, а мне убить его

хочется.

— Поясни мне, милый человек, зачем тебе понадобилась отсрочка, если ты получил нужную сумму? — Этот вопрос волнует меня пока что сильнее всего. Не потому, что я жалею о потерянных деньгах, нет. В конце концов, это просто бумажки, ещё заработаю, да и не последние были. Мне не понять, каким образом он просрал шанс решить все свои проблемы разом. — Советую тебе не увиливать, а то кадык вырву.

Артём бросает на меня хмурый взгляд и чуть ёрзает на койке, укладываясь поудобнее. На предплечьях, с внутренней стороны следы от уколов, но, возможно, из-за капельниц. Всё-таки хочется верить, что он не расчертил дорожками руки, спалив все вены и протравив дурью все мозги.

— Значит, всё-таки я не выиграл эти деньги тогда… Ты мне их, что ли дал? Зачем?

— Тебе оно надо? Дал и дал, ближе к сути!

Морщится, несколько раз моргает, собираясь с мыслями, а я жду.

— Я думал, смогу перекрутиться, — говорит нехотя, а на меня не смотрит. — Мне требовалось всего несколько дней — понимаешь? — и я бы вернул абсолютно всё, ещё и нам с Евой осталось. Но они козлы, самые настоящие козлы!

Голос срывается в бабью визгливость, а мне противно на него смотреть. Взрослый же мужик, чёрт возьми, а ведёт себя как истеричка. Терпеть таких не могу.

— Ладно, с этим разобрались. Говори теперь, кому должен.

Артём бросает на меня быстрый взгляд и тяжело вздыхает. Откидывается на подушки и рукой лицо потирает. Терпеливо жду ответа, хотя силы мои на исходе. Не знаю, как ещё получается держать себя в руках и не отметелить этого придурка.

— Ты так и не ответил, зачем оно тебе нужно? — спрашивает слабым голосом, а я понимаю, что нужно торопиться, потому что Артём скоро вырубится под действием препаратов. Он и так заметно ослабел, а голос с каждой секундой звучит всё тише.

— Меньше текста, — прошу, наклоняясь к Артёму ближе. — Просто назови имена, чем промышляют, где легче всего найти. И я оставлю тебя в покое, поспишь.

— Слушай, не лез бы ты в это всё, — просит, не открывая глаз.

— С тобой забыл посоветоваться. Говори! — требую, потому что дольше тянуть нельзя, Артём почти спит. Да и время визита уж давно истекло, скоро сюда доктор вернётся, тогда вообще уже ничего не выясню.

— Я Ковшу должен. — Слабый голос с каждой секундой всё тише, но Артём ещё силится что-то сказать, но я хлопаю его плечу, и он затихает.

Не нужно, мальчик, мне и так всё ясно. Слишком хорошо ясно

25. Роджер

— Надо Карлу звонить, — говорит Викинг, когда пересказываю ему содержание беседы с Артёмом. — Сам в это дерьмо не лезь! Понял меня? Не хватало ещё с Ковшом один на один стрелки забивать.

Смотрит на меня своими серыми глазами, в которых сталь с жидким оловом помешана, а я отмахиваюсь, потому что и в мыслях этого не было.

— Да я и не собирался, — протягиваю, потирая

шею. — К Ковшу соваться в одиночку можно, только если ты клинический идиот. Я пока за собой такого не замечал.

Викинг нервно смеётся и достаёт телефон из кармана. Набирает номер, ждёт несколько секунд, потом вкратце обрисовывает Карлу ситуацию и сбрасывает звонок.

— Через полчаса на въезде в Радужный посёлок, — говорит, поднимаясь из-за стола. — Поехали.

Киваю и иду к выходу. Думаю о том, что нужно Еве позвонить, которая наверняка волнуется, но понимаю, что лучше меньше подробностей, чтобы снова не стала истерить и потолки пробками ломать. От неё можно ожидать чего угодно, ещё спасать меня приедет. Вместо разговора торопливо набираю сообщение, где прошу подождать ещё немного. Мысли о том, что скоро отвезу её к морю согревают. Всё-таки она достойна намного большего, чем уже дал ей. Суметь бы ещё сделать её счастливой, не запороть бы всё.

— Не думал, что снова придётся с Ковшом дела иметь, — говорит Викинг, когда подъезжаем к Радужному посёлку, свернув с центральной трассы. — Такой грёбаный привет из прошлого, чтоб его.

— Вик, уезжай, — предлагаю, оглядываясь по сторонам, давя в себе гадливость и отвращение к этому пр'oклятому месту. — Не надо это тебе, не парься.

Он окидывает меня странным взглядом, словно впервые видит, и молча сплёвывает на землю.

— Рыжий идиот.

Мне нечего на это ответить, и я продолжаю молча рассматривать окружающий безрадостный пейзаж. Это место — сборище всех наркоторговцев города, такое локальное место силы всех, кто пустил свою жизнь под откос. И ещё, я слишком хорошо понимаю, насколько Викингу здесь неуютно. Кожей чувствую его боль, почти физическую, непроходящую. Память услужливо подбрасывает кадры, где Ян — его сын — ещё совсем маленький, радостно тянет руки к любому, кто обратит на него внимание, улыбнётся. Такой хороший парень рос, хоть родители его были слишком молоды, чтобы позволить себе не наделать ошибок. И сейчас, когда после его смерти прошли годы, Викинг заново научился быть сильным, но каждый раз инстинктивно вздрагивает и морщится, когда что-то напоминает ему о сыне. Словно кто-то со всей дури тычет раскалённым прутом в незаживающую рану.

— Где же этот белобрысый?! — торопится Викинг, закуривая третью по счёту сигарету.

— Вон он, смотри! — Указываю рукой на, выезжающий из-за поворота, бронированный джип.

Усмехаюсь про себя, потому что Карл, наверняка, взял с собой всю охрану и парочку дополнительных головорезов заодно. Чтоб наверняка не остаться без башки, если что-то пойдёт не так.

Мы все очень хорошо знаем, на что бывает способен Ковш, если ему что-то не понравится. Этот любезный товарищ, двадцать лет назад выпивший у нас слишком много крови, до одури кровожаден.

Он появился в городе внезапно и весьма стремительно подмял под себя несколько районов, наводнив город наркотой, что полноводной рекой текли из стран Ближнего Востока и Средней Азии, затопив наш город по маковку. Вытеснить этого гада за пределы границы так и не вышло, но в итоге удалось очертить красные линии, расставить флажки и снизить его активность до приемлемого минимума. Потом я отошёл от дел и постарался забыть о Ковше как о страшном сне, но судьба упорно свела со старым знакомцем, на херу я б его крутил.