Корсар
Шрифт:
— Всё-таки здесь очень красиво, — говорит Ева, когда проходим вдоль центральную улицу городка.
А у меня сердце внутри предательски ёкает, потому что знаю, всем существом своим чувствую: там, вдалеке, если знать куда идти, находится старое кладбище, на котором вечным сном спит моя мама.
Когда Ева обмолвилась о поездке на море, я мог бы привезти её в любой другой город — мало их, что ли, на Азовском поборежье? Да полно, больших и маленьких, унылых и приветливых, но решился всё-таки открыться перед Евой сильнее, возможно, даже полностью обнажить душу, потому что нельзя и дальше всё скрывать. Она достойна
— Ты снова задумался о чём-то, — замечает, с тщательно скрываемой тревогой глядя на меня.
— Да? Не бери в голову, — отмахиваюсь, улыбаясь.
— Ну хорошо, — робко пожимает плечами и отворачивается, рассматривая окружающий ландшафт. — Но мне бы хотелось, чтобы ты чаще улыбался.
Внутри что-то съёживается, когда слышу эти слова. Я же Роджер, чёрт возьми, весельчак и рубаха-парень, любимец публики и свой в доску в любой компании. Но рядом с Евой позволяю себя слабость, сбрасываю маску и сам себе кажусь слабым и уязвимым.
Останавливаюсь у входа в гостиницу, где каждый номер — отдельный благоустроенный домик в окружении виноградных лоз и розовых кустов, и ставлю сумку с вещами на землю. Беру Еву пальцами под подбородком и приподнимаю голову, чтобы в глаза мне смотрела.
— Ты очень многого ещё обо мне не знаешь, но у нас есть несколько дней здесь, у моря, чтобы ты смогла познакомиться с Родионом Мещерским, понимаешь? — Она моргает и слабо улыбается. — Не с Роджером, а со мной, настоящим.
— Мне уже стоит начинать переживать? — Кладёт ладони мне на щёки и поглаживает, пытаясь в душу заглянуть.
— Не знаю, но у меня чёртовы поджилки трясутся.
— Я же рядом, чего тебе бояться? — удивляется совершенно искренне, становится на носочки и целует меня в колючую щёку. — Пошли быстрее? Я очень хочу есть.
— Неужели? Ты и хочешь есть? Не верю, — смеюсь, а Ева возмущённо фыркает.
— Я сейчас лопну! — Ева шумно выдыхает, смешно морщась, а я и сам чувствую, что объелся.
— Не надо лопаться, ты мне целая нужнее, — говорю, подзывая официанта, который торопится к нам со счётом наперевес. Глаза сияют жаждой чаевых, но я его понимаю, потому что в мёртвый сезон на счету каждая лишняя копейка.
Когда кладу деньги в небольшую кожаную папку, накинув сверху пару сотенных купюр, поднимаюсь на ноги и протягиваю Еве руку.
— Ты же на море хотела, — улыбаюсь, глядя, как загорелись её глаза. — Пойдём.
Она послушно поднимается, а сама аж светится от предвкушения.
— Мечты должны сбываться, золотая девочка, — говорю, когда выходим из ресторана и спускаемся с вымощенного тротуарной плиткой пригорка, ведущего к морю.
Ева, словно непослушный ребёнок, вырывает руку и мчится вперёд, к набегающим на берег неторопливым волнам. Замирает в метре от воды, будто не решаясь сделать последние шаги, отделяющие её от мечты.
— Знаешь, — говорит, когда подхожу к ней сзади и за плечи обнимаю, — я смотрю на воду, вижу волны и белую пену, чувствую аромат, но никак не могу поверить, что на самом деле вижу море. И сейчас, ст'oит протянуть руку, коснусь его. Это так странно.
Стоит, затаив дыхание, не
— Спасибо тебе, Роджер.
— Ты снова меня благодаришь...
— Потому что меня переполняют чувства и эмоции, благодарность. Я только выразить всё это толком не умею, понимаешь? Но я ощущаю себя такой сильной сейчас, наполненной, не одинокой. И ведь это всё благодаря тебе, ты знаешь это?
— Ты делаешь меня счастливым, — произношу, а Ева поворачивается ко мне лицом, а в огромных глазах застыли слёзы. — У меня всегда была дорога, мои братья, моё прошлое. Долгие годы я жил легко, просто, стараясь нагрузить себя работой, общением, адреналином, лишь бы не чувствовать сосущую пустоту внутри.
Но в тот день, когда ты появилась на моём пороге, я сидел на подоконнике, пил и всерьёз раздумывал над тем, чтобы сигануть вниз головой, покончив со всем разом. Не перебивай, я больше могу не решиться, просто послушай! В тот день мне исполнилось сорок два, а чувствовал себя на все двести. Наверное, просто устал или ещё что-то, возможно, демоны заели, но от правды не скрыться: ты спасла меня. Увидел боль в твоих глазах, таких огромных, и я понял, что не одному мне плохо в этой жизни. Будто мозги на место вправились.
— Ты правда... прыгнул бы, да?
Задумываюсь на секунду и киваю.
— Мог бы, в тот день мог бы. Но, Ева, я не псих, поверь мне, и о суициде обычно даже не задумываюсь, просто накрыло. Но ты мой ангел, ангел-хранитель, спасительница и золотая девочка. И я люблю тебя, люблю так, что дышать невозможно, если тебя нет рядом. Потому что боюсь, до одури боюсь, что с тобой может что-то случиться. Ничего никогда не боялся в этом грёбаном мире, а тут, гляди ты, цепенею от ужаса.
По веснушчатой щеке скатывается слезинка, и я стираю её большим пальцем, а Ева зажмуривается, потираясь щекой о мою ладонь.
— Но ты должна кое-что знать обо мне, — говорю, а Ева открывает глаза и серьёзно кивает. — И да, я отдаю себе отчёт, что это может стать для тебя неприятным сюрпризом.
— Я слишком привыкла в этой жизни к неприятным сюрпризам, потому ты вряд ли сможешь меня напугать.
Прижимаю её к себе, настолько крепко, чтобы на миг забыла как дышать, а потом выпускаю из объятий и беру за руку. Её холодные пальцы дрожат, хотя на улице довольно тепло, и я понимаю, что нервничает.
— Значит, ты готова выслушивать мои откровения? — усмехаюсь, глядя на волны, а Ева отвечает тихим согласием. — Значит, сделаем так: сейчас отдыхаем, ни о чём не думаем. А потом прокатимся в одно место, где я тебе не только всё расскажу, а ещё и кое-что покажу. Годится?
— Ты не только тиран, но ещё и интриган знатный, — смеётся, а я пытаюсь рассмотреть следы страха на дне глаз, но Ева кажется абсолютно спокойной, умиротворённой даже. Вот откуда в этой девушке столько внутренней силы, стойкости и мужества? — Договорились. Но только обещай, что не станешь что-то скрывать. Не хочу тайн между нами.
— Я люблю тебя.
Ева наклоняется, набирает воду в пригоршни и брызжет в меня, звонко смеясь. Это так по-детски, но так охреннено здорово, что сам начинаю смеяться, пытаясь увернуться от воды. В итоге наши игрища заканчиваются тем, что я хватаю золотую девочку за талию и поваливаю на песок, нависнув сверху.