Кошачья Свара. Мадрид, 1936
Шрифт:
Осторожность оказалась кстати: напротив дверей особняка стояли два автомобиля, а водители курили и болтали на тротуаре. Как сами машины, так и выражения лиц водителей наводили на мысль, что это фалангисты или полицейские. При мысли о появлении новых участников этой запутанной драмы у Энтони закружилась голова, и потому он отложил эти размышления на потом и решил скрыться от их глаз.
Кружным путем он добрался до бокового переулка, не привлекая внимания водителей. Там он оказался рядом со стеной, где была железная дверь. Энтони попробовал ее открыть, но она оказалась заперта. Высота стены не позволяла разглядеть дом и сад, но цепляясь
Сад был пуст. В окне кабинета Энтони различил силуэт герцога. Чтобы остаться незамеченным, он быстро спрыгнул и при падении поцарапал правую руку о неровную поверхность стены. Он приложил к руке платок, чтобы остановить кровь из раны, и пошел дальше по переулку, чтобы найти другую обзорную точку. В тенистой части сада он смог снова подняться на стену и заглянуть внутрь, скрываясь от любопытных глаз за кипарисами. Здесь он увидел заднюю часть особняка, откуда выходила дверь в закрытую от посторонних глаз часть сада: лестница спускалась к вытянутой мощеной площадке, где в жаркие месяцы пергола отбрасывала тень на мраморный стол и полдюжины стульев из кованого железа. Зимняя нагота виноградной лозы и пустая мебель придавали уголку тоскливый вид.
Совершенно неожиданно на этой сцене появилась Пакита, которая быстро вышла из дома через заднюю дверь. Совпадение ее появления с целью его набега поразило англичанина, и он постарался занять позицию с лучшим обзором, но чтобы не раскрыть себя и не потерять равновесия. Ни расстояние, ни преграды, ни собственное смущение не помешали ему заметить глубокое волнение, в котором пребывала молодая маркиза.
Ощущения не обманули Энтони. Чуть ранее на Пакиту наткнулась герцогиня, и ее материнские чувства испытали болезненное потрясение. Из-за своего положения в обществе и образования лишенная с детства возможности применить свой природный ум к любому практическому аспекту жизни, донья Мария Эльвира Мартинес де Алькантара, в браке герцогиня де ла Игуалада, приняла свою роль хозяйки дома, главным образом декоративную, и развила в себе благородную привычку узнавать самые разные оттенки легкомыслия и реагировать на каждый четко и быстро.
Однако чуть позже тот пагубный поворот, который приобрели события в Испании в свете провозглашения республики, принес с собой и радикальные перемены в ее поведении. Теперь ее былая проницательность позволяла различить мельчайшие детали разворачивающейся драмы.
Чуть раньше герцогиня, со скуки слоняясь по особняку, встретилась с Пакитой и догадалась по ее костюму, что она только что вернулась с улицы, а по выражению лица - что она чем-то расстроена, хоть и пытается это скрыть за привычной маской отстраненности, с какой мать и дочь общались друг с другом. Материнское чутье и жизненный опыт подсказывали герцогине, что не стоит напрямую спрашивать, что случилось, а лучше сперва обратиться к Паките под каким-либо невинным предлогом.
Однако девушка, не в силах больше держать себя в руках, вдруг разрыдалась и заперлась в своей комнате. И тут уж герцогиня, сама будучи женщиной, догадалась о причине такого расстройства и решила, что разумнее ничего не предпринимать и оставить ее в покое, и отправилась на поиски мужа, готовая прервать его совещание с генералами. Стук дверей и голоса донеслись до слуха Пакиты, и она, желая избежать ненужных расспросов и утешений, с которыми на нее набросилась бы вся семья, покинула свою комнату и поспешила в поисках
Взобравшись на стену, Энтони увидел закрытую дверь; оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что его никто не видит, он медленно двинулся в сторону беседки, пригнув голову и надолго замирая перед каждой перебежкой. С толстой ветви вяза свисали качели. Юная маркиза подошла к ним и нежно погладила веревки, словно эта невинная игрушка напомнила ей о беззаботных радостях навеки утраченного детства. Видя эту ее печаль, Энтони испытал непреодолимое желание спрыгнуть со стены в сад и броситься утешать несчастную девушку; остановило его лишь то, что истинной причиной этой печали было, вероятно, то, что произошло между ними чуть ранее в гостиничном номере. Эта уверенность, однако, могла показаться несколько странной: он не вполне понимал эту неожиданную потерю мужества и переход от изначальной смелости к теперешней печали; столь несвоевременное появление Тоньины было, по его мнению, всё же недостаточным для этого основанием.
Правда, возникший из-за этого недопонимая ступор продлился недолго. Властный голос из-за спины так его испугал, что он чуть не свалился.
– А ну сейчас же спускайся вниз, придурок!
Сам не свой от испуга, действуя скорее инстинктивно, чем обдуманно, англичанин разжал руки и, рискуя свернуть шею, спрыгнул со стены в сад
Он приземлился в заросли пушистого мирта, которые немного смягчили удар. Невредимый, хоть и слегка потрепанный, англичанин отполз в сторонку и укрылся в тени живой изгороди. Всё произошло так быстро, что, когда Пакита взглянула в ту сторону, откуда донеслись до нее шум и голос, она увидела лишь незнакомца, чьи голова и плечи торчали над стеной сада.
Неожиданное появление высунувшейся из-за стены красной физиономии ее испугало и вырвало из глубокой молчаливой задумчивости. Она вскрикнула и, не обращая внимания на призыв нарушителя спокойствия не поднимать тревогу, побежала к двери в дом. Та уже открылась, и встревоженный криком Пакиты дворецкий выбежал в сад с дробовиком в руках. С быстротой и проворностью цепного пса он спустился по лестнице, огляделся по сторонам, заметил незнакомца, поднял винтовку и собирался уже выстрелить, но тут его остановила Пакита.
Тем не менее, всё еще целясь, дворецкий приказал нарушителю поднять руки, на что тот ответил, что не может этого сделать, не свалившись на улицу. Он сделал это разумное уточнение, бросая взгляды на сад и вертя головой, чтобы его восприняли и водители, которые, услышав крики, бросили свой пост у автомобилей и побежали по переулку с пистолетами в руках, призывая злоумышленника сдаться.
Ситуация развивалась бы и дальше в том же духе, если бы через короткое время из дома не вышел герцог в сопровождении трех генералов. В ответ на немой вопрос хозяина дворецкий ответил, махнув дулом ружья в сторону высунувшегося из-за стены злоумышленника.
– Вот это мило!
– воскликнул герцог, глядя на висящего в столь необычной позе незнакомца.
– Откуда взялся этот парень и что он делает там наверху, наполовину внутри, наполовину снаружи?
– Я его не знаю, ваша светлость, - ответил дворецкий.
– Но если ваша светлость пожелает, можно оторвать ему голову, а там видно будет.
– Нет-нет, ни в коем случае!
– воскликнул герцог.
– Никаких скандалов в моем доме, Хулиан! И уж тем более сегодня!
– добавил он, кивая на трех генералов, стоящих у него за спиной.