Космонавт
Шрифт:
— Ладно, я дальше побегу, — сказал я, когда пауза в разговоре затянулась.
— Давай, — кивнул отец. — Я тут поболтаю.
Дядя Боря махнул мне рукой:
— Заходи как-нибудь, расскажу, как мы план на 150% выполнили!
Я кивнул и побежал дальше, оставляя их за спиной.
В здание аэроклуба я вошёл вместе с потоком курсантов. Утренняя поверка, строевая подготовка, затем занятия по аэродинамике — всё шло своим чередом. Только во время большого перерыва сегодня я сам направился
В приёмной за столом неожиданно обнаружился дежурный, — молоденький сержант с аккуратно подстриженными висками — вместо Шапокляк.
— Курсант Громов, — отрапортовал я. — Прошу доложить майору Крутову, хочу побеседовать по личному вопросу.
Сержант кивнул и скрылся за дверью. Через минуту вышел:
— Товарищ майор вас ждёт.
Майор по своему обыкновению просматривал какие-то бумаги. Он отложил их в сторону, когда услышал мои шаги.
— Ну, Громов, — он откинулся на спинку стула. — Что за личный вопрос?
Понятно, что я немного к нему зачастил. Я встал по стойке «смирно» и чётко проговорил:
— Товарищ майор, разрешите доложить! Прошу рассмотреть возможность сдачи экзаменов экстерном и досрочного окончания аэроклуба.
Крутов поднял брови. Его пальцы принялись выбивать легкую частую дробь по столу.
— Основания?
— Во-первых, — я чётко выдерживал военную манеру речи, — теоретическую программу освоил полностью. Могу подтвердить на любом зачёте. Во-вторых, готов взять дополнительные часы налёта, чтобы выполнить норму досрочно.
Крутов нахмурился:
— Ты же в первой группе, Громов. Ваш поток ещё даже к тренажёрам не допускали. С чего ты решил, что сможешь сразу летать?
Я не стал опускать глаза:
— Товарищ майор, я изучил конструкцию Як-18 до последнего болта. Знаю принципы аэродинамики не по учебнику, а на уровне инстинктов, так сказать. Могу с закрытыми глазами назвать все приборы в кабине и их назначение.
Крутов усмехнулся:
— Теория теорией, но самолёт — не велосипед. В небе всё по-другому, Сергей.
— Разрешите пояснить, — я сделал шаг вперёд. — Каждую свободную минуту я провожу на аэродроме. Наблюдаю за полётами, записываю действия инструкторов. Когда майор Смирнов проводил занятия с другой группой, я стоял в стороне и мысленно повторял все манёвры.
Это была правда — я действительно так делал. Конечно, я был уверен, что справлюсь из-за своего богатого опыта прошлой жизни, но об этом Крутову я сказать, естественно, не мог.
— А на прошлой неделе, — продолжал я, — когда техники готовили самолёты к вылету, я попросил разрешения понаблюдать. Запомнил всю последовательность проверок — от осмотра шасси до технической проверки двигателя.
Крутов задумался, перебирая бумаги на столе:
— То есть ты утверждаешь, что теоретически готов к полёту?
— Так точно. Уверен, что смогу управлять машиной. Все манёвры я уже отработал мысленно сотни раз.
— А
— В небо, товарищ майор. В небо…
Тут я тоже не мог бы аргументировать чем-то конкретным — скорее, убеждать собою — своим взглядом, своей непоколебимой уверенностью. Крутов замолчал и стал перебирать бумаги на столе, обдумывая мои слова. После недолгой паузы он проговорил:
— Ты понимаешь, что это не просто формальность? Досрочный выпуск — большая ответственность. И для тебя, и для клуба. У нас такого еще не было, и саратовские коллеги этим всегда бравируют.
— Так точно, понимаю. Готов подтвердить знания на практике. И если всё получится, наш аэроклуб тоже сможет бравировать. По праву, товарищ майор.
Майор прищурился, последние мои слова ему явно понравились. Задумался, затем открыл верхний ящик стола и достал папку:
— Прецеденты досрочных выпусков в других аэроклубах имеются. Но… — он посмотрел на меня пристально, — насколько я знаю, во всех случаях курсантам давали зелёный свет только после того, как они налетают пятьдесят часов вместо положенных тридцати пяти. Ты готов на такое?
— Готов, товарищ майор.
— И теоретические дисциплины сдашь досрочно?
— Так точно. Уже подготовился почти всем дисциплинам.
Крутов закрыл папку и откинулся на спинку кресла:
— Ладно. Вот что. Завтра в 14:00 будет проверочный полёт с Анатолием Генадьевичем Смирновым. Покажешь себя — рассмотрим твою просьбу. Не справишься — забудь об экстерне до конца года. Ясно?
— Так точно, товарищ майор!
— Свободен.
Я чётко развернулся и вышел. В коридоре глубоко вдохнул. Первый шаг сделан.
После лекций, на выходе из аэроклуба, я повстречал майора Смирнова. Его стеклянный глаз уставился на меня, будто пытаясь просканировать насквозь.
— Ну что, орёл, — ухмыльнулся он, — слышал, ты замахнулся на экстерн?
— Так точно, Анатолий Геннадьевич, — кивнул я.
Смирнов посмотрел куда-то сквозь меня и задумчиво проговорил, ни к кому не обращаясь:
— Дерзновенен советский человек… — сказал он, а потом снова посмотрел на меня. — Смело, Громов. Завтра посмотрим, на что ты способен. — он хлопнул меня по плечу. — Готовься. Будем проверять не только стандартные элементы.
Произнёс он это с некоторым нажимом, будто сразу проверял твёрдость моих намерений, брал на испуг. Я кивнул. Это было честно. Если хочу летать быстрее других — должен быть лучше всех других.
Глава 21
Я проснулся до звонка будильника — внутренние часы сработали четко. Потянулся, встал, сделал зарядку.
В груди было словно тесно от предвкушения, ведь сегодня мне предстояло впервые отправиться в полет в этой жизни. Сегодня я снова поднимусь в небо, по которому уже успел соскучиться.