Космонавт
Шрифт:
Я покачал головой:
— Не курю.
— А деньги у тебя есть? — второй, потоньше, сделал шаг вперёд.
— Есть, — я спокойно посмотрел ему в глаза. — Но вам не дам.
Третий, молчавший до этого, фыркнул:
— О, паря! Да ты, я смотрю, борзый очень. Умный, что ли?
— Умнее вас троих — это точно, — я пожал плечами.
Крупный нахмурился, а тонкий внезапно рванулся вперёд, пытаясь схватить меня за грудки.
И тут сработала память. Я вспомнил приёмы из прошлой жизни: резкий уклон в сторону, захват запястья, бросок через бедро. Тонкий грохнулся
— Ах ты тля! — крупный ахнул и бросился вперёд.
Я пропустил его удар, блокировал второй и ответил точным апперкотом в солнечное сплетение. Он сложился пополам, хватая ртом воздух.
Третий замер, оценивая ситуацию.
— Ну что, продолжим? — я развёл руки в стороны.
Третий медленно отступил, злобно глядя на меня, поднял своего товарища, и они, бормоча что-то невнятное, потащили крупного прочь.
Я с минуту постоял, глядя им в спины, затем развернулся и пошёл домой, думая о том, что всё закончилось быстро и, в общем, удачно. Ну а в понедельник меня ждал сюрприз.
День начался как обычно. Я приехал в аэроклуб, переоделся в форму и направился к ангару, но у входа меня остановил старшина Борисов.
— Громов, тебя к Крутову вызывают. Срочно, — сказал он, хмурясь.
— В чём дело?
— Сам узнаешь.
В кабинет майора Крутова дверь была закрыта. Я постучал, услышал сухое «Войдите» и переступил порог.
Павел Алексеевич сидел за столом, и лицо его было каменным. Кажется, таким я пока вообще его не видел. Рядом стоял незнакомый мне капитан милиции с холодными серыми глазами.
— Громов, — Крутов отложил папку. — Садись. Будем решать вопрос с твоим отчислением.
Глава 19
Я прошёл в кабинет и сел на указанное место.
— В субботу вечером ты избил троих гражданских, — Крутов не повышал голоса, но каждое слово било словно хлыст.
— Они напали первыми, — я не стал отрицать.
— У нас иная информация, — незнакомый капитан впервые заговорил. Голос у него был ровный, без эмоций.
— Я защищался, — упрямо повторил я и посмотрел прямо в глаза капитану.
— Громов, хватит, — Крутов хлопнул ладонью по столу. — Ты ставишь под удар не только себя, но и аэроклуб.
— Я ничего не нарушал.
— Нарушил, — капитан достал из папки листок. — Вот заявление и объяснения от пострадавших. Они утверждают, что ты напал на них без причины. Они сняли побои. Уголовно-наказуемое деяние это…
Я мотнул головой и спокойно, но твёрдо сказал:
— Это ложь.
— Доказать можешь?
Я промолчал и задумался. Мои показания против них троих. Расклад не в мою пользу.
— Вот и всё, Сергей, — Крутов закрыл папку. — Вопрос стоит о твоём отчислении…
— Сутки, — выдал я.
— Что — сутки? — не понял Павел Алексеевич и посмотрел на меня.
Я встал, вытянулся по струнке и, глядя вперёд, чётко проговорил:
— Товарищ майор, разрешите доложить! Я могу предоставить свидетелей и доказательства, что действовал в самообороне. Прошу двадцать четыре часа для сбора материалов.
Крутов медленно откинулся на спинку
— Какие именно доказательства ты можешь предоставить, Громов? — спросил майор, делая ударение на каждом слове. Его голос звучал скептически, но без прежней жесткости.
Я оставался в стойке «смирно», чувствуя, как капли пота медленно стекают по спине под гимнастеркой.
Остаться за пределами аэроклуба я просто не мог.
— Во-первых, товарищ майор, в районе переулка должны быть свидетели. Я видел, как из окна пятиэтажки за нами наблюдали. Во-вторых, в переулке напротив дома установлен уличный фонарь. В субботу вечером он работал. Свидетелем мог стать вахтер соседнего общежития — пожилой мужчина, который обычно курит у окна в это время.
Капитан едва заметно переглянулся с Крутовым. Майор постучал пальцем по столу:
— Фамилия?
— Не знаю, товарищ майор. Но он носит очки в железной оправе и… — я на секунду замолчал, вспоминая детали, — … на правой руке у него отсутствует мизинец.
Крутов кивнул, делая пометку в блокноте. Капитан неожиданно вступил в разговор:
— А сами пострадавшие? Ты знаешь, кто они?
Я отрицательно мотнул головой и посмотрел на капитана:
— Никак нет. Я видел их впервые. Всё выглядело, как обычная провокация конфликта. Но странно, что они меня знали, раз написали заявление на конкретного человека. Не так ли?
В кабинете повисло напряженное молчание. Крутов переглянулся с капитаном, затем тяжело вздохнул.
— Хорошо. У тебя есть время до завтрашнего утра. И помни… — Он приподнялся, опираясь на стол. — Если ты не предоставишь убедительных доказательств, вопрос о твоем отчислении будет решен без лишних разговоров. Если ты под следствием, то мы не сможем тебя оставить. Сам понимаешь, какой удар по репутации клуба.
— Так точно, — отчеканил я.
— Свободен, — кивнул Крутов, и я прочитал в его глазах нечто большее, чем просто приказ начальника. Была там и тень чего-то личного, чего я пока не мог понять.
В коридоре я остановился, переводя дыхание. Теперь у меня было меньше суток, чтобы найти доказательства и разобраться, кто же на самом деле стоит за этой провокацией. Возможно меня хотели избить, но, когда не вышло, стали действовать грязным методом. Кто за этим стоит — мысли у меня, конечно же, имелись, но нужно было проверить. И начать расспросы я решил с моего знакомого, который как раз крутился среди шпаны и имел там некоторый «вес».
Я вышел из здания аэроклуба, засунув руки в карманы, и задумался. Где искать Ваньку-Борща (именно это прозвище он мне как-то назвал на шабашке и сказал, мол, если понадобится его найти, то так и спроси любого из «наших»)? Этот здоровяк с лицом боксёра не так давно терроризировал дядю Борю со своими приятелями, но потом куда-то запропастился. В последний раз, когда я его видел, он, вроде, встал на путь исправления. Но связи-то у него в подворотнях у него остались! Если кто и знал этих троих — так это он.