Космопроходимцы (вторая часть). Ксеноопера "Жнец, Швец, Игрец"

Георгиев Борис

– Они это кто?

– Да так, есть тут один, - Эммануил поскучнел, стал мрачен.

'Не надо бы давить на мальчика, слишком я... Они это кто. Стукача из него хочешь сделать? Ничего странного, что кто-то в поселке знавал Ноя. Хуже, если они пронюхают, что Ной и Роберт Корк - одно и то же лицо. Да и это не смертельно. Интересно, что за свинья над мальчишкой смеётся'.

– Ты про того из мастерской?
– наудачу спросил Жнец. Одно из двух: мастерская или бар, с береговой охраной и патрульными малец не общается.

– Ага, про него. А ты откуда знаешь? Это же вчера было. Я не поверил, а Джерри говорит, он всё помнит, потому

что давно живёт и память у него хорошая; и точно, он тут родился, это Лесс и Ларри приехали, и ещё Маргошка, и я тут родился тоже, только он гораздо раньше, и...

– Погоди, Эми, что-то я запутался в твоих лессах и маргошках, - перебил Жнец, отметив про себя: 'Джеральд Ван Хорн из слесарных мастерских'.
– Скажи лучше, чего ему от тебя было нужно.

– Да ничего. Просто назвал тебя счастливчиком, а остальные смеялись. Сказал, что заросший и бородатый счастливчик выглядит гораздо лучше бильярдного шара, и ещё сказал, что бильярдному шару, когда он уже попал в лузу, неплохо бы обрасти волосами и бородой, чтоб не гоняли его по столу кием. И они все заржали: и Джерри, и Лесс, и особенно Ларри, и... Нет, Маргошка не ржала, потому что уже ушла к Испанцу. А я не понял: чего они ржут, при чём здесь какой-то шар... А? Па, почему они смеялись?

– Не знаю, - солгал Жнец, почёсывая отросшую бороду.
– Глупые, вот почему. А станут ещё смеяться, ты намекни Джерри, что я тоже давно живу, дольше него, и что память у меня тоже очень хорошая. Поэтому я прекрасно помню, как один мальчик делал из трубы самострел. Так ему и скажи.

– Самострел из трубы?
– оживился Эми.

'Вот именно. Но это враньё, что память у Ноя хорошая. Какие-то лоскутки, обрывки. Джеральд Ван Хорн, самострел из трубы - это я помню. Как поймал его за этим занятием, помню. Как Быстрицкому об этом рассказывал. Потому и помню, что Ной травил анекдот про мальца из слесарных мастерских. Но почему он не сдал парня старшим Ван Хорнам? Мотивы из памяти выветрились напрочь. Главное, не понимаю, почему бросил Ксению с... Ладно, всё это эмоции. Думать надо, иначе опять на зелёное сукно выставят и засадят куда-нибудь кием'.

– ...резьбу и закрутить туда болт, - вслух рассуждал Антониадис-младший.
– Но где взять порох? Обрезок прутка сунуть в дуло...

– Ствол, - поправил Жнец.
– И всё это ни к чему.

– Это будет моё оружие.

– Чепуха это будет, а не оружие, Эми. Детская забава. Ты ведь взрослый уже? Мужчина, а не мальчишка?

– Да-а...
– неуверенно протянул Эми, потом добавил твёрже: - Да.

– Ну вот. А настоящий мужчина знает, что оружие - это не то, что в руках.

– А где?

– Вот здесь, - Жнец указал на голову. Продолжить собирался в том ключе, что резьбу вкрученного в казённую часть болта может сорвать при выстреле, и что за изготовление оружия могут впаять кому-нибудь срок - если не Эми, так любому парню из мастерских, кто под горячую руку подвернётся; и если даже выйдет откупиться, лучше никому не станет, только тяжелее. Особенно матери, потому что она... Ничего этого он сказать не успел, услышал шаги в коридоре, шикнул на Эми, понимая - поздно спохватился. Увлеклись, говорили громко. Бумага, а не перегородки.

Задёргалась дверная ручка.

– Ма...
– шепнул Эми и полез под кровать.

Жнец поймал его за шиворот, сказал: 'Не надо'. Ксения всё слышала. Надоело прятаться, изворачиваться, лгать, подумал Жнец.

– Откройте сейчас

же!
– кричала за дверью Ксения Вентури, дёргая ручку.

Кому-то влетит, понял Жнец, глядя на сына. Сказал: 'Врать маме не надо', - подумавши при этом: 'Знать бы, что ей надо'. Обречённо вздохнул, отпирая дверь. Ручка вырвалась из рук. Ксения толкнула Жнеца в грудь, в комнату влетела фурией. 'Эми!
– крикнула.
– Я тебя сколько раз просила, сюда не лезь!'

– Мне нужно было поговорить с папой. По-мужски, - надувшись, сказал мальчик.

– По-мужски?! С этим?!
– крикнула Ксения, смерив Жнеца с ног до головы взглядом.
– Он тебе расскажет, какое такое у настоящего мужчины оружие.

'Всё слышала, - подумал Жнец.
– Ну и ладно'.

– Не кричи, - сказал он.
– Ты же знаешь, я не выношу крика.

– Крика он не выносит! Подумаешь, какой нежный! Эммануил, я тебя спрашиваю! Я говорила тебе, чтоб не лез к нему в комнату?! Ты почему не пошёл с дедом в... эти ваши мастерские?!

– Мне надо было сначала поговорить с папой, - упрямо повторил Антониадис-младший.

– Поговорил?!

– Да.

– Теперь брысь отсюда, чтоб я тебя... Эми!

Мальчик моментально воспользовался моментом - вышмыгнул из комнаты.

– Эммануил, вернись!
– кричала Ксения.
– Ты позавтракал?! Эми!

Метнулась к окну, и туда тоже: 'Эми-и! Ты завтракал?!'

– Да ел он, ел, - негромко сказал Жнец, думая: 'С дедом позавтракал, но в мастерские сразу не пошёл. Хотел со мной побеседовать по-мужски. С папой. И поговорил бы спокойно, если б не вмешалась эта...'

– Ты-то откуда знаешь, ел он или не ел?
– спросила Ксения. Желчно так у неё вышло, с издевкой. Как и обычно, оставшись один на один, на Жнеца не смотрела; говорила, будто сама с собой. Была в домашнем халате поверх пижамы, только встала.

Жнец с большим трудом подавил приступ... Злобы? Странное чувство, желание очень странное. Кровь бросилась в голову, притом почему-то хуже стал работать мозг. Немощное, хилое тело. Жнец закрыл глаза, подышал, открыл снова. Ксения не уходила. Присела на подоконник, точно как Эми. Только мальчик не смотрел в сторону и не дёргал пояс халата. 'Как будто затянуть хочет. Но там же двойной узел. Пальцы у неё дрожат'.

– Что ты вообще о нём знаешь?..
– говорила она.
– Три года шлялся по своим рифам, явился теперь. По-мужски говорить с моим сыном. Три года тебе не было до нас никакого дела, прохлаждался на 'Ковчеге' с туристками... Думаешь, я ничего не знаю? Думаешь, я здесь всё это время мыкалась одна, как дура, и только о том мечтала, чтоб ты... Чтоб ты сдох, Счастливчик. Но ты не сдох, этого от тебя не дождёшься. Явился опять, когда запахло жареным. Такой же колченогий, только ещё и... Она схватила его за рукав. Теперь-то смотрела на него, ещё как. Говорила негромко, глухим голосом, но лучше бы кричала. Что это - ненависть? Шлялся... Сама же выставила за дверь. Как понять, чего ей нужно? Жнец попробовал отобрать руку. Не слушалась, висела тряпкой. Пижама у Ксении на груди расстёгнута. Жнец прикрыл глаза, потянул носом воздух. Опять то же самое чувство. Почему мне хочется её... Убить? Нет, тут другое. Проклятое увечное тело вовсе не слушается, устраивает дикие штучки с кровообращением, как будто к нападению готовится. Пульс участился, обострилось обоняние и... резко поменялся состав крови? Очень слабый ментальный столб, экспресс-анализ невозможен. Запах...