Космопроходимцы (вторая часть). Ксеноопера "Жнец, Швец, Игрец"
Шрифт:
– Он оставил меня, - сказала Катарина.
– Спешил на эту твою Террану.
Сожалела ли она? Иосифу почудилось - да.
– Зря, - сказал он.
– Там сейчас не сезон.
Катарина была совсем близко, в полушаге. Заглядывала в глаза. Странный взгляд. Зрачки будто бы дышат. До странности легко она перешла на 'ты', подумал Иосиф.
– Жаль. А я бы хотела... Так ты увлекательно рассказывал про кораллитовые пляжи! Очень мне туда хочется.
– С Шарлем?
– спросил Иосиф. Жёлчно вышло. Совсем потерял голову, представив
– С тобой.
'Что она делает? Что я делаю?' Циммерман не успел удивиться, слишком быстро развивались события. Трудно уследить за собою, когда такая девушка обнимает тебя, когда льнёт к тебе, когда губы её...
Что-то кричал Бхардваджа, Иосиф не слышал - в ушах шумело. Глаза Катарины оказались совсем близко. Зрачки-паучки в радужках-паутинках. Неживой голос кибердоза что-то каркнул, и опять Иосиф не разобрал слов. Подумал: пропади все они пропадом, а я останусь с моей Катариной. Его оттаскивали - упирался. Его толкнули, он отлетел, нечувствительно въехав спиной в стену. Ему показалось, кибер взбесился. Зачем он бросил Катеньку на пол? Зачем выкручивает ей руки? Спасти её. Он кинулся - удержали.
– Пусти!
– просил он Бхардваджу, но без толку. 'Вот не ожидал от профессора такой хватки'.
Кибер поднялся, оставив Катарину в покое. Дикое что-то, до крайности непристойное было в её позе: ничком лежала с руками за спиной, голые ноги вытянула пятками врозь, шею вывернула так, будто хотела заглянуть за спину.
– Всё, всё, - увещевал Бхарваджа, удерживая Циммермана.
– Кончено.
'Кончено?'
Кибердоз перешагнул через простёртое тело, точно через бревно. Какое-то время Иосиф не осознавал, что делает, опять потерял голову. Очнулся в кресле.
– Ну вот и хорошо, вот и славно, - увещевал Бхардваджа, суя под нос стакан.
– Зачем кричать? Выпейте, успокойтесь.
– Что это?
– хрипло спросил Иосиф, приняв стакан с прозрачной жидкостью.
В горле першило. 'Что у меня с голосом? Он ещё спрашивает, зачем кричать!' - подумал Иосиф, приложился к стакану - питьё показалось ему сладким.
– Обыкновенная вода, - говорил Бхардваджа.
– Вот и прекрасно. А кричать не нужно.
– Как не нужно, когда её... Когда она...
Иосиф привстал, желая убедиться, что не спит. Болезненный бред: бозоиды, слизни, разумные кусты, щупальца, глаза Катарины, тело на полу.
Ничего там не было, пусто. Кибердоз исчез тоже.
– Где она?
– Та дрянь? Её убрали, - ответил Бхардваджа.
– Не вставать бы вам, пока не очухаетесь.
– Убрали?
– машинально повторил Иосиф.
– За что?
– Убрали тело.
– Я спрашиваю, за что её... убили?
– Не было никакого убийства.
– Я сам своими глазами видел!
– Да успокойтесь же, допейте воду. Молодёжь пошла нервная. Никого здесь не убивали, говорю я вам. Не верите? Я всё объясню, когда увижу, что вы в состоянии
– Не делайте из меня идиота! Хотите сказать, я общался с трупом? Держал за руку, говорил с ней, она мне отвечала...
– Понимаю, в это трудно поверить. Не удивительно, что вы ничего не заметили, вы ведь не специалист. Даже я обманулся, это с моим-то опытом!
– Да! Вы тоже за ней ухлёстывали! И Шарль!
– Вот именно. Понимаете, вирусы нейропаразитического типа...
– Что?
– Не 'что', а 'кто'. Они разумны и поэтому очень опасны. Постоянно меняют тактику, сознательно мутируют. В последнее время всё чаще и чаще поражают гуманоидов, что, вообще говоря, не странно. Земные туристы любопытны, беспечны, начисто лишены чувства самосохранения, а кроме того, расположены к спонтанным контактам, вот как вы, к примеру. Вероятно, несчастная Катарина при жизни тоже была весьма и весьма коммуникабельной особой.
– Не смейте так о ней!
– Почему? А, понимаю. Вскружила вам голову. Надо смотреть правде в глаза, не будь она гиперкоммуникабельной, не стала бы после смерти скафандром.
– Кем?
– Скафандром, - повторил Бхардваджа.
– Вирусы нейропаразитического типа делают из человека скафандр, управляемое чучело. Независимо от способа заражения, действуют молниеносно, в считанные секунды устанавливают контроль над нервной системой.
Иосиф перевёл дух, облизнул губы. Независимо от способа заражения? А вдруг... Как это передаётся? Воздушно-капельным? Через прикосновение? Или как? Он крутил в руке пустой стакан. Перед глазами мелькнули картины: Шарль что-то втолковывает Катарине, Шарль её обнимает. Целует. Глаза Катарины в опасной близости - зрачки-паучки в радужке-паутинке. Как передаётся эта зараза?
Профессор соловьём разливался, пел дифирамбы вирусам нейропаразитического типа: такие они сякие, приспособляемые и вирулентные.
– Послушайте, профессор, - перебил Иосиф.
– Как вы считаете, она не успела меня... Э-э...
– Заразить?
Иосиф кивнул. Произнести 'да' не хватило духу. Бхардваджа перегнулся через стол, успокоительно похлопал по плечу горе-туриста и сказал, заглядывая в глаза:
– Вас миновала чаша сия, молодой человек. Вы не скафандр, это очевидно.
– Как вы это определяете?
– Есть множество мелких признаков, неспециалисту объяснить сложно. У гуманоидов самое приметное - радужка. Если бы вы, прежде чем лезть к девушке с объятиями и поцелуями, потрудились осмотреть её зрачки и радужку, вполне могли бы заметить.
– Понятно, - мрачно буркнул Иосиф. Потупился. Пристальный, изучающий взгляд Садхира стал ему неприятен. Зашевелились сомнений - а сам профессор? На шее у него горб с лампочкой... Знает слишком много, не человек, а ходячий определитель ксеноморфов. Может, и это заразно, кто его знает.