Костанътинъ
Шрифт:
Вслед второй выпитой бутылке водки полетела третья.
Гилберт от выпитого наконец скопытился и заснул прямо за столом. Холл ругался на своем наречии, изредка говоря по-русски пару-тройку фраз. Но было видно: язык ворочался с трудом.
Брагинского неумолимо начало клонить в сон. Устал он сегодня от прессинга президента, очень устал. Холл уже сполз на пол и храпел во всю силу своих легких. И ничто мирское его больше не волновало.
Очевидно, пьянка удалась на славу: полный разгром на кухне, коридор навевал мысли о бомбежке, в комнатах был полный кавардак. Еще и
Сознание дало трещину, и Брагинский благополучно вырубился.
====== Глава 6. Полет. Альфред Ф. Джонс. ======
Тушка самолета неспешно выруливала на взлетную полосу. Константин с отцом и президентом молча ждали.
Борт номер один действительно оказался блатным самолетом. Сегодня Ивану с Константином предстояло лететь в Америку. Президент, по доброте душевной, решил их “подбросить”. И денег за билеты не платить, что очень обрадовало Брагинского.
Президент приехал заранее, поэтому встали все сегодня рано.
У Ивана нещадно трещала голова – пьянка с Холлом сказывалась, да еще он должен был забрать Константина у Наташи. Выбитое стекло Гилберт обещал вставить. Холла удалось спровадить.
Константин же обрадовался приходу отца – тетя Наташа смело использовала его весь день и часть ночи. Он смог починить окно, вычислить сверху донизу дом, разобрать и снова собрать кран, наколоть дров, побелить потолки, выкосить забор, починить калитку и прочее, прочее, прочее.
Сама Наташа то и дело бурчала под нос об отсутствии нормальных мужиков в современном мире.
– Здорово, – выдохнул Константин, прижимаясь носом к стеклу, глядя на красавец самолет. Самолет действительно был просто прекрасен.
Президент улыбнулся, глядя на мальчика.
Иван, сидя в кресле, заметил его взгляд, направленный на сына.
– Он любит небо и все, что с ним связано.
– Эх, жаль что у меня нет сыновей... – сказал президент, когда Иван, встав со своего места, мягко прижал сына к себе. Сын с явным удовольствием обнял своего отца.
Иван усмехнулся и взъерошил волосы ребенку. Поморщился: голова все еще трещала.
– Этот мальчик появился у меня в сложные для нашей страны годы. Не будь его – наверное, мне бы было бы весьма непросто приходить в пустой дом...
– Да, Вторая Чеченская Война, подводная лодка “Курск”, потом дело ЮКОСа, реформы... Все так быстро закрутилось, – президент говорил теперь очень тихо.
– Волна терактов, – обессилено проговорил Иван, не отпуская от себя сына. Его костяшки пальцев, впившихся в плечо мальчика, побелели, – «Норд-Ост», Беслан, одиннадцатое сентября в Америке...
– Ладно, давай завершим разговор, Иван. Мы не должны задерживаться в аэропорту.
– Конечно, идемте, господин президент. И, все же, зачем вы едете в США?
– Как чего? Надо же отдать старые долги? – хмыкнул он.
– Ой! – Иван хлопнул себя по лбу.
– Вспомнил! Молодец!
– Я, лично, у Альфреда ничего в долг не брал! Себе дороже! – недовольно воскликнул Иван.
Президент мудро проигнорировал выкрик Брагинского. Они втроем уже шли к трапу самолета. Константин
Иван все время пытался одергивать сына, напоминая о правилах приличия, но президент только махал руками и мягко возражал Брагинскому. Пусть мальчик полюбуется в свое удовольствие.
– Сын! – но сын успешно игнорировал его голос.
– Пап! Смотри какой вид! – Константин глядел в стекло: дверь в кабину пилотов была распахнута настежь. Пилоты уже отдали честь главе государства. И сейчас во все глаза смотрели на мальчика и Ивана.
– Они с нами поедут, господа, – не давая пилотам время на лишние вопросы, быстро сказал президент. – Это – Россия, Иван Брагинский, а это – его сын, Константин. Я надеюсь, что вы не расскажете о том, что видели персонификации стран.
– Нет, господин президент! – гаркнули пилоты на два голоса.
И попрятались обратно, закрыв за собой дверь в кабину. Константин с блеском в глазах смотрел в иллюминатор, сидя в пассажирском кресле – их попросили сесть, так как самолет вот-вот должен был взлететь.
На борту имелись три бара, комната отдыха с двумя кроватями для президентской четы, рабочий кабинет. Салон отделан гобеленами с инкрустацией из золота и драгоценных камней.
Президент улыбался, слыша, как Константин просто засыпает вопросами своего отца. И решил его оторвать.
– Эй, парень! Служить-то пойдешь?
– Это даже не обсуждается, – коротко бросил Брагинский. – Пойдет как миленький.
– Пойду! Если возьмут! – ответил Константин смело президенту.
– А куда хочешь?
– Летать он хочет, – фыркнул Иван.
– Эй!
В такой веселой обстановке и прошел весь полет. Нет, на кое-какое время они затихли, так как им потребовался сон. Да и Константин порядочно вздремнул... До прилета.
В итоге всех поднял пилот, объявивший о заходе на посадку. Иван выглядел изрядно подтрёпанным: голова после пары таблеток вроде и перестала болеть, но противная тяжесть все еще давила на затылок. Все еще пытаясь привести себя в надлежащий порядок (и зачем он надел этот жуткий деловой костюм?!), Иван обессилено наблюдал как к самолету медленно ползет трап.
Сейчас надо выдержать жуткий треп Альфреда. Просто выдержать, выдержать, выдержать, – как мантру повторял он про себя.
Впрочем, Константин сможет скостить некоторое напряжение...
Что умный ребенок и сделал.
– Крестный! – заорал Константин на английском во всю силу своих легких и молнией бросился к слегка прибалдевшему Альфреду Ф. Джонсу, стоящему немного поодаль, совсем не ожидавшему такого. Хорошо, что этот визит еще не освещали СМИ всех мастей...
И он стиснул своего дядю в крепких объятиях. Иван, с неизменной улыбкой, наблюдал за мучающимся от крепких объятиях Константина Джонсом. Президенты, согласно протоколу, встретились первые: Иван попридержал сына на выходе из самолета, давая им спокойно разговориться.