Кот и его Хозяин

Суворов Алексей Александрович

Подвинув раскинувшегося на пол лежанки пушистого, я, перед тем как улечься самому, невольно бросил взгляд на ровный, надёжно защищённый от сквозняков язычок пламени, вырывающийся из крохотной, едва различимой трещинки на изгибе трубы. С того момента, как я увидел его в первый раз, он уменьшился почти вдвое.

Повернувшись на другой бок, я приобнял кота, размышляя, насколько же глупо радоваться завершению трудного дня, когда даже не подозреваешь, что принесёт тебе грядущий...

Глава III

Скот и Даниэль, центр Города, 16.05.23

10

часов 3 минуты до заката

Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз...

Было темно и немного душно. Равномерное покачивание в такт шагов убаюкивало, и я, свернувшись клубочком, придрёмывал.

Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз...

Бетонное месиво хрустит и скрипит под кроссовками; ветер залихватски свистает в небесных свирелях, переливает звуки в гул, а шум в высокие ноты... мастерски пробегает пальцами по отверстиям невидимой флейты. Недобро сипит трёхглазый сурк, зыркает в след жёлтыми недобрыми зрачками. Хотя с последним я, возможно, и неправ - отсюда не видно.

Остановившись, Хозяин тяжело вздохнул и, сбросив поклажу, сам уселся рядом. Как только я выполз из своего пристанища - мешка, собственноручно сшитого Хозяином для моей транспортировки - он объявил:

– Перекур! Кошатина, ты как, дымить умеешь?

Вопрос был чисто риторическим - из самодельной котомки, что Хозяин за глаза именовал рюкзаком, появилась отнюдь не пачка курева, а банка консервов и небольшой кусок хлеба. Сигареты, правда, там тоже имелись - когда Хозяину становилось совсем худо, а я это чувствовал как не кто другой, он иногда пытался заглушить душевную боль табачными клубами. Однако толи сигары были какими-то не такими, толи их наркотические свойства постоянно обходили Хозяина стороной, но итог всегда был одним и тем же: выкурив две-три сигареты, он, ещё более злой чем прежде, отплёвываясь, шёл прополаскивать рот. А так как Хозяин всегда, даже в таких критических случаях, старался экономить воду - её у нас было немного - то возвращался он в состоянии "лечь и не встать", как сам и называл его в мыслях. Вот тут-то я обычно понимал, что уже пора бы как-нибудь вмешаться, а то поздно будет...

Вскрыв консервы, Хозяин понюхал содержимое и, покачав головой, принялся намазывать его на ломтик хлеба. Мне он наложил немного в одну из припасённых жестянок. Примрррятного аппетита, Хозяин!

– Вот знаешь, Скотинка, если б кто раньше мне сказал, что буду я, дескать, каждый день есть печень трески, да к тому же ещё и кота своего кормить...
– проглотив первый кусок доверительно сказал он.
– Не поверил бы я! Да что там - в лицо бы такому шутнику рассмеялся! Кстати, кошатина, я тут недавно на пузырёк валерьянки набрёл...

Стоп, что? Валерьянка?

Подняв глаза от уже осточертевшей печени, я испытующе уставился на Хозяина.

– Да ладно, что уж и пошутить нельзя?
– хихикая с набитым ртом пробубнил он.

Да ты, да ты... Хозяин, у меня просто нет цензурных слов что бы описать твой поступок!

Неожиданно и немного разочаровывающе еда закончилась: в консервной банке осталось лишь масло, а от хлеба так и вообще просто закончился... Старательно упаковав консервку в большой кусок полиэтилена,

Хозяин бережно уложил её в рюкзак - он был одним из людей, придерживающихся правила "всё в хозяйстве пригодится". Вот и остаткам дневной еды он находил самое правильное применение: варил вечером ирландское рагу, восхваляя какого-то Джорджа за изумительную идею. Получалось, надо сказать, достаточно вкусно, хоть и весьма необычно.

Собравшись мы вновь отправились в путь. К моему вящему разочарованию оказалось, что я окончательно проснулся и умру, если ещё хоть минуту буду лежать. Найдя компромисс между врождённой сонливостью и желанием поноситься кругами вокруг Хозяина, я, извернувшись, высунул голову из мешка. Как и прежде пейзаж вокруг был уныл и однообразен. Мы шли по на удивление широкому проходу, дальше, по-видимому, сильно сужающемуся; по бокам цельной стеной возвышались сросшиеся пьяные зданий с редкими кривыми проёмами окон.

Отвернувшись, я ещё некоторое время с интересом разглядывал затылок Хозяина, затем, когда и это занятие мне окончательно наскучило, вновь нырнул в мешок. Свернувшись там калачикам, прикрыл глаза, медленно погрузившись в спокойную бесконечность дремоты. Вверх-вниз, вверх-вниз...

Так скороталось ещё около получаса.

Беспокойство пришло неожиданно, нахлынуло нестройным прибоем, усиливаясь с каждым шагом. Очнувшись от мирной дремоты, я извернулся и что было воздуха в лёгких заорал, предупреждая Хозяина об опасности.

Он тут же замер - шаги остановились.

Высунув голову из мешочка, я огляделся, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Бетонные обломки под ногами поскрипывали при малейшем движении. Серые стены вокруг, изборождённые красными витиеватыми иероглифами, закручиваясь спиралями уходили в чистое, цвета чеканного золота небо, оставляя на обозрение снизу только узкую полоску. Проход между ними, по которому мы двигались, через несколько метров ещё больше сужался, а стены над ним смыкались, образуя неровную арку. С первого взгляда всё тихо.

Тревога перестала нарастать, но и не пропала. Фу, на этот раз вроде пронесло.

Прекратив выть, я тихо зарычал, не меняя тональности, замолчал.

Хозяин меня понял.

Понял верно.

Присев, он подхватил горсть щебёнки, размахнулся, с силой метнул вперёд. Камешки дробью застучали по сужающимся ребристым стенам, некоторые, пущенные удачнее, должны были попасть прямо в арку. Но вдруг за пару метров до неё щебёнка начала замедляться - не сразу, постепенно - будто угодила в густой кисель.

– Что опять за хрень...
– пробормотал Хозяин, невольно пятясь.

Оказавшись прямо под аркой, бетонные осколки окончательно остановились, повисли в воздухе. Точнее, скорее всего они продолжали двигаться, но настолько медленно, что глазом это было невозможно заметить.

– Ну вот и первый сюрприз на сегодня... здравствуй, Рэд, давно не виделись... Ладно, Скотинка, не печалься, попробуем через здания обойти.

Опасливо миновав иероглифы, Хозяин, выбрав одно из искривлённых до неузнаваемости окон, уже собирался забраться в него, как я почувствовал - что-то не так. Уже вроде бы улёгшееся чувство опасность вновь нахлынуло, забило в набат.