Кот и крысы
Шрифт:
Лицо не врало - Никодимка действительно был намерен вычитать вечерние молитвы и за себя, и за Архарова.
Может, и вычитал - Архаров так никогда этого и не узнал. Утром не до того было.
Равным образом он не узнал, в котором часу ночи разбудил его преданный камердинер. Были у него часы стеновые большие, боевые, немецкие, в китайском корпусе с картинками, но врали немилосердно, и за то были сосланы в пустую комнату третьего жилья. Хорошие стоячие часы обер-полицмейстер так и не удосужился приобрести, ни в спальню, ни в кабинет, а малые карманные остались в кармане кафтана - кстати, незаведенные. В таких
Возможно, это было уже раннее утро. По крайней мере, мрак за окном несколько поредел.
Коли судить по шуму - архаровский особняк брали штурмом турки. Среди голосов особенно звонок был Никодимкин. Архаров резко приподнялся на локте и тут же спустил ноги на пол, зашарил в поисках пантуфлей.
– Батюшка Николай Петрович!
– возопил, влетая в спальню, заполошный Никодимка.
– Привезли! С курьерами! Денег дать надо! Умаялись! Уж заносят! Михайлы Никитичи велели сразу сюда тащить!
– Какие курьеры, чего тащить?
– спокойно спросил Архаров.
– Из Санкт-Петербурга вашим милостям посталь!
– Посталь? У Клавароша нахватался? Переимчивый какой… - запахнув шлафрок и перетянувшись золотым шнуром, Архаров пошлепал в пантуфлях вниз - разбираться.
В сенях уже стоял ящик, привезенный из Санкт-Петербурга. Возле него обер-полицмейстер обнаружил архаровцев - Клаварош и Тимофей первыми прибежали на подозрительный шум, Клаварош - с пистолетом, Тимофей - с кистенем, который он в сложных обстоятельствах обычно имел при себе, но начальству старался лишний раз не показывать.
– И это чудище на верховой лошади доставили?
– глядя на ящик даже с некоторым уважением, недоверчиво спросил Архаров.
– Пробовали поперек седла везти, одна морока, ваша милость, - доложил измотанный курьер.
– Тут же поняли, что понапрасну лошади спину собьем. А велено спешно, без замедления. Ну, как быть? Догнали карету, офицер барышню увез, скакали в Москву венчаться, очень спешили. Мы сговорились - офицер армейский, лишних денег у него нет, так что будьте любезны… А мы ему со сменными лошадьми помогли, сами рядом скакали, оберегали…
– Из казенных можно, - подсказал ошалевший от события Никодимка.
– Пошел к черту. Сколько вы там офицеру пообещали?
– Тридцать рублей!
– выпалил курьер.
Честные круглые глаза, вытаращившись от усердия, меж тем сообщили Архарову: вдвое меньше! Однако надо же и курьерам что-то с этого дела поиметь?
– Тридцать, говоришь? Ладно, быстрота того стоит. Никодимка, тащи из кабинета черную шкатулку. Стой, дурак! И в спальне часы мои возьми! В кармане!
Ключ от шкатулки с деньгами висел на часовой цепочке вместе с золотым часовым ключиком.
Пока Никодимка бегал, Архаров велел истопнику Михею вскрыть ящик. Внутри оказалось нечто, завернутое в рогожу. Михей с Сенькой извлекли это вместе с рогожей, и тогда обнаружился второй слой - мягкая байка в четыре сложения. Отмотали и байку, вынули прилагаемый к «посталю» мешок - и московский обер-полицмейстер Николай Архаров впервые в жизни увидел изобретение парижского обер-полицмейстера Габриэля де Сартина.
Перед ним стояла на полу большая чаша из отполированного красного дерева, изнутри по ее стенке шел круг из черно-красных
– Сколько ж тянет?
– спросил Архаров курьера.
– Вместе с ящиком - пуда три!
– доложил тот.
– Умаялись! Но доставили!
– Ну, Бог с тобой, ступай. Стало быть, это она и есть… Ля рулет! Ну-ка, тащите в кабинет!
– велел Архаров.
– Никодимка, придумай там, на что ее взгромоздить!
А сам взял мешок и распустил шнур.
Внутри обнаружились запечатанный конверт, плотный свиток и другие мешочки, в них - что-то мелкое. Замыкая процессию носильщиков рулетки, Архаров, Тимофей и Клаварош поднялись в кабинет.
Дворня чуть ли не вся, невзирая на поздний час, набилась в прилегающую к кабинету пустую комнату - хоть в щелочку поглядеть на диво.
Архаров вскрыл конверт.
– «Милостивый государь Николай Петрович!
– прочитал он.
– Выполняя ваше требование, при сем препровождаем описание игры и также несколько систем, кои почитаются выигрышными…»
– Сашка!
– крикнул было он по привычке доверять секретарю чтение всяких невразумительных бумаг. И осекся.
Сашки не было.
Он оглядел торчащие в дверях головы - все были безграмотны!
– Меркурия Ивановича сюда тащите!
Привели пожилого дворецкого, всучили ему описание, и он забубнил, да так, что вскоре Архаров утратил логическую нить повествования. Однако он был обязан разобраться.
– Никодимка, расстилай цифирную карту!
Никодимка размотал свиток и завертелся, ища, на что бы его уложить. Подходящей мебели, разумеется, не нашлось, и не посылать же за ней среди ночи…
Ежели бы бы кто вздумал заглянуть в кабинет московского обер-полицмейстера примерно ко времени пения третьих петухов, то обнаружил бы такую картину. Посреди помещения образовано на полу пустое пространство этак в две квадратные сажени. На паркете установлена деревянная чаша и разложена цифирная карта, поверх которой выложены разноцветные костяные фишки. Никодимка, заведующий чашей, запускает бегать по ней костяной же шарик, а кучер Сенька, истопник Михей, выездной лакей Иван, повар Потап, архаровец Тимофей и даже дворецкий Меркурий Иванович сидят вокруг на полу, кто на пятках, кто по-турецки. Сам же хозяин кабинета устроился так, как ему удобнее, - на корточках, и, с описанием в руке, руководит игрой, преодолевая восторженную бестолковость домочадцев. Над ним же возвышается, согнувшись пополам, долговязый Клаварош и изрекает все потребные по ходу игры словечко по-французски. Странное и дикое зрелище, надо сознаться, но иного пути быстро освоить рулеточную науку Архаров просто не сыскал.
Когда ему показалось, будто он уже начал нечто понимать, Архаров разогнал дворню и отправился спать, наказав Никодимке, чтобы с самого раннего утра было послано за Устином.
Устину предстояло написать под диктовку письмо господину Захарову с просьбой приготовиться содействовать в известном деле, о коем говорено совместно с господином князем Волконским, и доставить по его общеизвестному, а не амурному местожительству. А также ждать ответа старого проказника. Для такого случая Устину велели надеть мундир - проказник как-никак был женат, так пусть бы жена видела, что тут - без галантной подоплеки, а доподлинно полиция супруга беспокоит.