Кот и крысы
Шрифт:
Левушка прибыл как раз к фрыштику, который Архарову подали в кабинет. Уж где и с кем он провел ночь - Архаров не допытывался, видя, что приятель спит на ходу. Велев Никодимке присмотреть, чтобы господин Тучков не заснул на столе, рылом в недоеденную яичницу, он потребовал экипаж.
Ответ от Захарова был принесен уже на Лубянку, куда без особой охоты потащился сонный Архаров. Гаврила Павлович на словах передавал, что уговор помнит и новой игрушки ждет с нетерпением. А также - что отправляет гонцов к господам, вхожим в Дунькин дом, с приглашениями. Иначе говоря - все, чем мог бы быть полезен господину обер-полицмейстеру,
Дом, где добрый содержатель поселил Дуньку, был невелик и избыточной роскошью не блистал, однако ж туда все охотно езжали - амурное гнездышко еще и тем было притягательно, что его можно было посещать не с венчанной супругой, за тридцать лет законного брака ставшей хуже горькой редьки, а с молоденькой дурочкой, которая за жемчужную нитку покажет чудеса страсти нежной. Опять же - коли в Париже принято, чтобы вельможи имели для утехи такие тайные домишки, то чем Москва хуже?
Архаров отправил туда ящик с рулеткой и Устина с описанием впридачу - чтобы, за неимением господина Захарова, растолковал хоть Дуньке, что это за диковина такая. Тем более, что уж Устин-то не вызвал бы у покровителя никаких амурных подозрений - достаточно было раз на бывшего дьячка взглянуть, чтобы навеки уразуметь: прелестницы ему совершенно не требуются, и он им - равным образом.
А послушать, как Устин читает описание игры, - это уже само по себе было ни с чем не сравнимое удовольствие. При всяком чтении, будь то хоть показания грабителя, полученные с применением Шварцевых средств дознания, хоть «явочная» бедной вдовы о том, что гарнизонный поручик соблазнил и обрюхатил дочку, Устин тут же настраивался на тот самый лад, каким дьячок читает псалмы у гроба новопреставленного. И переучить его не было никакой возможности.
Устин ушел и исчез на весь день. Вернулся чем-то сильно озадаченный и доложил: рулетка установлена в гостиной на большом овальном столе, который пришлось нарочно покупать, а когда Дунькин благодетель, прибыв ближе к вечеру, увидел все вкупе - новый стол, на нем деревянную чашу и расстеленную цифирную карту, то дара речи лишился и долго веселился, предвкушая прелестный вечер. Тут же он сам затеял игру с Дунькой, и ловкая девка прямо на глазах у потрясенного Устина, ставя все на красное да на красное, выиграла у сожителя его любимую табакерку.
После обеда прибыл Левушка. Все объяснялось просто - его наконец арестовала тетка, которой он все старался избегнуть, но она его перехватила у каких-то иных родственников, повезла к себе и полночи допытывалась про петербургскую жизнь в подробностях, особенно в подробностях неудобь сказуемых - с кем да как ныне делит ложе государыня-матушка, да надолго ли сие, да не показалась ли с прибылью, как будто поручик Преображенского полка лазил под юбки государыне и видел набухшее чрево!
Левушка, позавтракав, обнаружил в кабинете письмо из петербургской полицейской канцелярии про рулетку и пришел в неописуемый восторг. А восторги Левушкины были таковы, что от его молодого голоса стекла в оконных рамах трепетали и дребезжали.
И он сразу же взялся составлять план военной кампании, хотя ни разу в бой не ходил и ни одной диспозиции в глаза не видывал.
Левушка предполагал в первые же вечер окружить амурное гнездышко тройным строем вооруженных архаровцев, а в переулке поблизости держать оседланных лошадей на случай погони и карету с зарешеченными окнами - сажать
Однако мысль о тайном присутствии в амурном гнездышке людей из Рязанского подворья Левушка подал верную.
– Вряд ли старый проказник согласится, чтобы по дому рота чужого народу болталась. Пусть это будет один человек, и такой, что французскому обучен, - сказал Архаров Левушке.
– Дай свой парижский кафтан Клаварошу, он тоже долговязый, ему будет впору.
– Я и сам могу.
Архаров, когда на него нападала подозрительность, и всех прочих людей полагал безмерно подозрительными.
– Нельзя, вся Москва знает, что ты у меня остановился. Тут же и свяжут вместе рулетку с архаровцами.
– Это - коли с одной стороны поглядеть, - возразил Левушка.
– А с другой - там будут вельможные старцы, которые с человеком не дворянского звания играть не станут. Скажем, Клаварош маркиза изобразит - на Москве этих французских маркизов, которые в своем отечестве лакеями служили, что грязи, тут им на слово верят. А русского человека так просто не примут. Меня же все знают - кто таков, кто родители, рекомендаций не требуется.
Архаров задумался.
– Толку там от тебя… - буркнул он.
– А что?! Или я французского не знаю?! Николаша, все равно же Захарова просить! Так ты сразу за двоих проси! А, Николаша? Архаров, клянусь - не подведу! Слово гвардейского офицера! Оно что, уж для тебя более ничего не значит?
Смотреть на круглую рожицу, ставшую вдруг беспредельно жалобной, было смешно и невыносимо. Левушка рвался в бой, и левая рука уже придерживала эфес шпаги, облегчая задачу правой…
– Придется князя уломать, - сказал Архаров, имея в виду Волконского, - чтобы тебя с собой привез. Придумайте с ним, с чего у вас вдруг дружба такая горячая завелась.
– Тогда уж сразу меня и Демку пусть везет. Демка ловкий, всюду прошмыгнет и все углядит, - тут же на радостях обнаглев, потребовал Левушка.
– И ручонки у него ловкие. Не пришлось бы потом из его карманов серебряные ложечки вытряхать, - заметил Архаров, который прекрасно знал о прошлом своих архаровцев и по мере возможности старался не давать им повода к соблазну.
– Так на то нитки с иголками есть! Зашьем ему карманы потайным швом - и никаких забот!
– А как он табакерку или, скажем, платок из зашитого кармана доставать станет?
Архаров любил порой затевать такие умозрительные споры о вещах незначительных. И Левушка за ним это знал.
Они начали было поспешно обсуждать подробности вылазки, невольно увлеклись - и стали хором напоминать друг другу: несколько дней пройдет-де, прежде, чем шулера узнают о рулетке и пришлют лазутчиков. Стало быть, можно в первый вечер, когда Дунька предъявит эту затею веселому обществу, и не беспокоиться, однако беспокоиться хотелось!
Ведь наконец-то удалось наладить ту самую ловушку, о коей мечтал Архаров. Ловушки ставить Архаров любил, вот только не часто доводилось ему это проделывать. И он, понимая всю остроту положения, все же исподтишка наслаждался работой мысли и ее неожиданными поворотами.