Котенок 2. Охота на Лигра

Грин Агата

Я сама удивилась тому, как спокойно прозвучал мой вопрос. Наведенный Гетеном сон процентов эдак на шестьдесят избавил меня от тревог и страхов.

— Я его забираю, — ответил Гетен.

«Да, да, да!»

— Товарищ капитан, — обратилась я к Нигаю, игнорируя приказ о том, чтобы называть его только по имени, — не будете ли вы так любезны оставить нас с Гетеном наедине?

— Не буду. Видишь ли, Кэя, — он демонстративно ласково произнес мое имя, — ты девочка впечатлительная и восприимчивая. Боюсь, Гетен воздействует на тебя. Так что если у тебя есть к нему разговор — я буду присутствовать.

— Трусишь,

что она ко мне перебежит? — усмехнулся весело лирианец. — Какой ты, оказывается, неуверенный в себе, Нигай.

— Дело не в этом. Это вопрос безопасности. Вы плохо влияете на людей, Гетен.

— Не так плохо, как ты, — парировал лирианец. — Расслабься, дай поболтать. У нас есть, что обсудить.

Нигай посмотрел на меня и с холодной усмешкой проговорил:

— Так и быть. Уступлю тебе, Кэя. Будь осторожна.

Коснувшись моего плеча рукой, он вошел в вирт-комплекс. Мы с Гетеном, не сговариваясь, отошли от вирт-комплекса и встали на другой стороне улицы, чтобы оказаться от капитана как можно дальше.

— Спасибо, Гетен, — сказала я.

— Дура, — беззлобно отозвался он. — Что ты устроила? Куда полезла? К кому? Таких, как ты, такие, как Нигай сжирают со всеми косточками.

— Меня не сожрет.

— Да уже почти сожрал! Ум-то твой где? А инстинкт самосохранения? Если надо было вытащить гибрида, почему ко мне не обратилась? Почему к нему?

— К тебе? С какой стати ты бы стал помогать мне? Если бы я сказала — есть гибрид, надо спасать, ты бы прилетел и только его бы и спас, а я осталась бы гнить в тюрьме. Разве не так? Или бы ты потратил кучу времени и целое состояние, чтобы освободить никем тебе не приходящуюся центаврианку?

— Может, и помог бы.

— В том и дело, что «может». А мне была нужна стопроцентная уверенность. И вообще, Гетен, ты такая зараза, что о тебе даже вспоминать не хочется, не говоря уже о том, чтобы просить о помощи.

— Зараза? А что ж ты тогда сказала, что рада меня видеть?

— Потому что рада.

— Женщины! — фыркнул он. — Ты скажи, какая муха и куда тебя цапнула, что ты задумала спасать гибрида? С чего бы это тебе, рафинированной цыпочке с ЦФ, беспокоиться о ком-то кроме себя самой?

— А ты, Гетен, почему решил помогать гибридам? Почему вступаешься за тех, кого все остальные считают мусором вселенной? Ты бы давно уже получил ученое звание профессора, давно бы уже утер нос всем, если бы пошел по протоптанному пути, но вместо этого рискуешь всем. Что молчишь? Раньше так распинался по этому поводу!

Он и правда молчал, и, не знай я Гетена, решила бы, что он смущен моим напором. Я продолжила:

— Я пообещала Тенку, гибриду, что он получит возможность начать новую жизнь и свободу. Это ему можешь дать ты. Ведь можешь?

— В перспективе могу. Пока что у меня только одно поселение, где я укрываю гибридов. Но есть спонсоры и скоро…

— Да-да, — прервала я его, — скоро все будет, я знаю. Ты ведь проверил Тенка? Что ты увидел? В каком он состоянии? Меня к нему не пускали.

— Ему плохо, — кратко ответил Гетен. — Но он терпит.

— Потому что верит мне… Вылечи его, приведи в порядок. А когда вы улетите отсюда и окажетесь в безопасном месте, скажи, что я свое обещание выполнила и ничего больше ему не должна.

— Скажу.

— Поклянись.

— Да

скажу, скажу. И не волнуйся — Нигаю лишний гибрид не нужен, особенно, который может быть так опасен. Но ему нужна ты. — Гетен посмотрел на меня с осуждением, но без обычного презрения. — Ответь, глупая девчонка, что ты собираешься делать дальше?

— Я отработаю долг перед ним и уйду.

— Думаешь, Нигай отпустит тебя? Никогда. Он как тхайн, свою добычу из пасти не выпустит.

— Я найду способ.

— Да ничего ты не найдешь. Он, собака, все просчитывает, все у него схвачено. Опять же, к нему не подступиться с такими-то влиятельными друзьями. Но в этом и есть наш шанс, — загадочно проговорил лирианец. — В его влиятельных друзьях.

— Наш шанс? — уточнила я, удивленная его тоном.

— Да, наш. Хочешь свободу? Я тебе помогу. Но и ты помоги мне. Нигай и его дружки так в себе уверены, что сильно наглеют. Но их есть, кому поставить на место. Только нужна зацепка… Запоминай все, что видишь, слышишь. А когда представится возможность, дай нам зацепку.

— Кому вам?

— Поймешь.

Я покачала головой.

— Это нежизнеспособно. Нигай просто не даст мне узнать ничего важного. После этого нашего разговора тем более… К тому же в любой момент он может залезть мне в голову.

— А ты сделай так, чтобы не залез.

— Я не зна… — я осеклась, внезапно вспомнив урок Ригана о том, как защитить свое сознание от чужого воздействия. — Ладно, попробую. Но и ты постарайся помочь мне.

— Договорились, — кивнул «профессор».

[5] «Миктула» в переводе с общего центаврианского — «пустая».

Глава 21

На базе у меня было много работы. После завтрака я отправлялась в релакс-модуль, медитировала в закрытой кабинке около получаса, а потом шла в питомник, к щенкам. Их было пятеро, и все были очень похожи — маленькие светленькие комочки. Их разместили в дальнем, уединенном вольере, и мать их никого не подпускала к своему драгоценному выводку. Недоверчивая, агрессивная, нервная, она остро реагировала на людей. Мне пришлось потренироваться на других тхайнах в эмпатии, прежде чем взяться за нее и «обезвредить». Я наполняла ее ощущением безопасности, чтобы она воспринимала меня спокойно и давала возиться с щенками. Постепенно она привыкла ко мне, и подпускала к себе даже без эмпатического воздействия. Это меня радовало, но я никогда не рисковала и не трогала ее, не делала резких движений, старалась всегда находиться лицом к ней и занимать такое положение, чтобы она не нервничала.

А вот с недавно рожденными щенками, слепыми и глухими, проблем быть не могло. Иногда, насосавшись молока, вместо того чтобы заснуть, они пытались «изучать территорию», утыкались розовыми носиками в мои ладони и лизали их бархатными мягкими язычками. Ядовитые железы у тхайнов окончательно сформировываются после полового созревания, так что воздействия их слюны я не боялась. Подрастая, уже слышащие и зрячие щенки становились более активными, затеивали игры, начинали донимать мать, умилительно тявкали друг на друга и выясняли, кто в этой стае мини-тхайнов главный.