Ковбои и индейцы
Шрифт:
— А что — та ночь? По-твоему, если в нас взыграли гормоны, я твоя навек? Ты ошибаешься.
— Гормоны взыграли? — взвился Эдди. — Да я такое с тобой делал — Калигула покраснел бы!
— Что ж, это не моя вина, — ответила она. — Если ты слишком неопытен, чтобы с этим справиться, — ничем не могу помочь, детка.
— А ты слишком уж независима, — огрызнулся он. — Похоже, тебе вовсе никто не нужен.
Саломея скрестила руки на груди, откинулась на спинку стула и принялась насвистывать мелодию из «Одинокого рейнджера». Потом взглянула на Эдди
— Ты закончил?
— Вот-вот, — сказал Эдди, — давай, вот это зрело, по-взрослому, давай!
Он ей нравится, сказала Саломея, но она не желает ничего серьезного, при первых же признаках серьезного романа ей хочется взбрыкнуть. На практике это будет означать, что Эдди придется собрать свои вещички и выметаться из дома, хотя бы и на улицу.
— Ну, если я создаю тебе столько проблем… — фыркнул он.
— Я тебя предупреждаю, — оборвала Саломея, — не корчи передо мной сопливого мученика, Эдди.
Потом она подперла голову руками и заговорила очень медленно, с расстановкой. Сказала, что совершенно не против, чтобы Эдди жил здесь, пока не найдет себе другую квартиру, но ему необходимо уразуметь: они живут не вместе, а всего лишь под одной крышей.
— Вот так обстоят дела, — она дернула плечом, — нравится тебе это или нет.
Эдди уперся. Надо выяснить отношения. Саломея вздохнула.
— Опять ты начинаешь все сначала, — сказала она. — Почему тебе нужно все раскладывать по полочкам?
— А кто раскладывает? — возмутился Эдди. — Господи, я задал тебе простой вопрос, и ты сразу выставляешь меня этаким Пол Потом!
Саломея начала несколько зловеще постукивать ручкой по краю чашки и сказала, что это уже пахнет враждебностью. Эдди наставил ей в лицо указательный палец.
— Нет, — медленно прорычал он, — никакой враждебности тут нет!
Она заглянула ему в глаза и улыбнулась.
— Разве мы оба не видим, что происходит? — терпеливо спросила она.
Нет, сказал Эдди, ему нужен четкий ответ. И изобразил на лице обиду. Саломея сказала, она лично считает, что они — добрые друзья, которые время от времени занимаются сексом. Вот и все.
— C'est tout [64] , — она улыбнулась, — нибелунг.
Их отношения не подразумевают клятв верности. Оба могут встречаться с кем хотят. Эдди объявил, что она просто боится принимать решения. Нельзя же порхать мотыльком до конца жизни. Саломея возразила, что не понимает, собственно, почему бы и нет.
— Так или иначе, — лучезарно улыбнулась она, — я не намерена спорить с тобой, Эдди. У меня принцип: я никогда не спорю с людьми, с которыми спала.
64
Вот и все (фр.).
Эдди вернулся на кухню, мыть пол.
Вскоре после этого на очередной репетиции Клинт выглядел утомленным и раздраженным. Брал неверные аккорды
Он видел Марион. Она сидела за столом со своими приятельницами, причем не в лучшем состоянии: сильно под мухой, взвинченная, какая-то неадекватная. Когда он подошел к ней и попытался заговорить, она попросту его не узнала.
— Она выглядела не очень-то хорошо, Эдди, — сказал Клинт. — Это правда, приятель.
Возле нее ошивались какие-то скользкие типы, добавил он. Эдди отхлебнул пива.
— Она была в депрессии? — спросил он.
Да нет, сказал Клинт, просто пьяная. Эдди спросил, зачем Клинт рассказывает ему все это. Ему до лампочки, а уж Клинту тем более.
— С тех пор много воды утекло, — добавил он.
Да он ничего такого в виду не имел, ответил Клинт, просто подумал, что Эдди это небезразлично. Эдди сказал, что он уже достаточно нахлебался и больше ему не надо. Ладно, сказал Клинт, забудем.
Остаток вечера они подшучивали над Джейком и издевались над рубашками Анди. Но Эдди загрузился, и чем больше пил, тем хуже ему становилось. Зря Клинт рассказал ему о Марион. Такое лучше забыть, похоронить навсегда, думал он, когда под дождем плелся домой.
Как ни пытался Эдди изменить ситуацию, Саломея по-прежнему ускользала от него. Она ловко держала его на расстоянии — прямо хоть плачь. Как-то раз, когда после безуспешной попытки сделать запись, которая потрясет мир, он мрачно бродил по квартире, она выключила видео с Питером Гринауэем и, вздохнув, сказала:
— Ладно, Эдди, я спрошу, что у тебя стряслось. Ведь ты этого хочешь, да?
— Я не знаю, в чем дело, — пожаловался он, — но хочу, чтобы это прекратилось.
Он закрыл лицо руками и попытался выжать из глаз слезы.
Но Саломея на это не купилась. Причитания о любовной тоске не производили на нее впечатления.
— Все дело в том, Эдди, что ты не умеешь дружить. Тебе нужна не подруга, а нянька, которая будет за тобой убирать, но я для такой роли не гожусь.
Он сказал, что жестокость ей не к лицу. Она ответила, что идет спать.
Эдди знал, что это скоро кончится. Со дня на день вернется подруга Саломеи, и ему придется съехать. По ночам его охватывало ощущение, что все расплывается и тает вдали. Он пробовал написать песню о безответной любви, но ничего не вышло. Брал печальные, таинственные минорные аккорды, в надежде, что они вызовут отклик в потаенных глубинах его разума, но тщетно. Твердил себе, что ничего особенного тут нет, обычная история: не успел встретить девушку, которая тебе действительно по душе, как сразу выясняется, что она не для тебя. Однако все попытки воплотить эти мысли в песне закончились неудачей. Вдобавок и рифму к «Саломея» не подберешь. Разве что дурацкое «балдея». Даже ее имя противилось ему! Безнадежная ситуация.