Ковыль-трава на Куликовом поле

Хотинский Никита Александрович

Особо важно подчеркнуть, что последствия нашествий Батыя и последующих кровавых набегов Орды трагическим образом сказались не только на современниках этих событий, но и на жизни многих последующих поколений русского народа. Это была глубокая, долго не заживавшая не только физическая, но и морально-психологическая травма. Она иссушала душу народа.

Но Л. Н. Гумилев был прав, когда обратил внимание на усилившуюся угрозу Руси после принятия Золотой Ордой в 1312 году единой религии — ислама. Монгольские племена, как известно, придерживались шаманизма, длительное время остававшегося господствующей формой их вероисповедания. В отношении других религиозных традиций они отличались — до поры до времени — веротерпимостью и гибкостью. Ордынские ханы своими ярлыками определяли права и преимущества русского духовенства, стараясь расположить его в свою пользу. Ярлыки запрещали нарушать права духовенства, которое судилось своим, независимым судом, было свободно от податей. Крестьяне, жившие на церковных и монастырских землях, освобождались от

дани и других повинностей. Подобные льготы привлекали сюда многих переселенцев. Число восстановленных и вновь построенных монастырей резко увеличилось в XIV веке.

«Духовенство, пощаженное удивительной сметливостью татар, одно — в течение двух мрачных столетий — питало бледные искры византийской образованности. В безмолвии монастырей иноки вели беспрерывную летопись… Но внутренняя жизнь порабощенного народа не развивалась. Татары не походили на мавров. Они, завоевав Россию, не подарили ей ни алгебры, ни Аристотеля» [110] .

Объединение разноплеменной массы кочевников под флагом единой религиозной идеологии призвано было придать кочевникам новую силу. С этого времени Русь действительно находилась под угрозой не только экономического, но и духовного порабощения. Но центробежные процессы феодальной разобщенности оказались более могущественными. Затяжные политические и династические кризисы начали подтачивать и разрушать, казалось бы, незыблемый ордынский монолит. Такие кризисы особенно обострились в Орде после смерти Менгу-Тимура в 1281 году.

110

Пушкин А. С. Указ. соч. С. 537–538.

При малейшем ослаблении монголо-татарского гнета русский земледелец быстро набирал силу. Несмотря на все страшные невзгоды, утраты, он упорным трудом создавал материальную основу для освобождения. Специалисты по древнерусскому земледелию свидетельствуют, что к концу XIV века Русь не только восстановила свое сельское хозяйство, но и шагнула вперед. Это произошло благодаря применению эффективных методов хозяйствования: полному отказу от подсеки и «повсеместному применению полевого пашенного земледелия» [111] .

111

Кочин Г. Е. Указ. соч. С. 98.

В кромешной мгле, окутавшей Россию со времени нашествии Батыя, забрезжил рассвет. Навстречу ему шли объединенные полки Северо-Восточной Руси под водительством Великого князя московского Дмитрия Ивановича на Куликово поле. Они бросили вызов монголо-татарскому владычеству и готовились вступить в открытый бой с Ордой.

К Дону Великому

же в начале лета 1380 года до Руси стали доходить слухи о предстоящем нашествии Мамая, который к тому времени захватил власть в Золотой Орде и кочевал где-то в заволжских степях. Собрав старейшин, он стал расспрашивать их о старых деяниях Батыя. Выслушав старейшин, Мамай «разъярился» — летопись рисует его как высокомерного и крайне неуравновешенного человека — и «вознесеся гордостию свыше Батыя» [112] .

112

Татищев И. Н. История Российская. Т. V. М.; Л., 1965. С. 139.

Его планы нового нашествия имели еще более зловещий характер. Он намеревался осуществить не просто набег с целью грабежа и увеличения размеров дани, а полностью захватить и окончательно поработить русские княжества: «…какие города наилучше понравяться нам — тут и осядем, и Русью завладеем» [113] . Особую ярость вызывала у Мамая Москва, ставшая к тому времени центром объединения русских сил против Орды. Растущую мощь этих сил продемонстрировал Великий московский князь Дмитрий Иванович. Всего два года назад (в 1378 году) на реке Воже (правый приток Оки) он разбил крупный монголо-татарский отряд. В этом бою были убиты некоторые военачальники Мамая.

113

Сказания и повести о Куликовской битве. Л., 1982. С. 150.

Дмитрий Иванович был молод: только через месяц после Куликовской битвы ему исполнилось 30 лет. Письменные источники, несмотря на этикетный характер описания видных деятелей средневековья, доносят до нас живой образ Великого князя московского. Он высок, дороден,

темноволос, с окладистой бородой и большими умными глазами. Дмитрий Иванович часто прислушивается к мнению соратников, но в ответственные моменты действует решительно и самостоятельно.

«Молодость (умер 39 лет), с 11 лет на боевом коне, четырехсторонняя борьба с Тверью, Литвой, Рязанью и Ордой, наполненное шумом и тревогой его 30-летнее княжество, и более всего великое побоище на Дону, положили на него яркий отблеск». Такую характеристику дает Дмитрию Донскому историк В. О. Ключевский. (Сочинения. Т. II. Курс Русской истории. Ч. 2. М., 1957. С. 145).

Перейдя Волгу, Мамай со своими ордами вторгся в восточноевропейские степи. Он дошел до Дона и стал кочевать где-то в районе его левого притока — реки Воронеж, намереваясь ближе к осени идти на Русь. Обычно считают, что он выжидал время для объединения своих сил с войсками литовского князя Ягайла и Олега Рязанского. Но гордый Мамай считал, что способен самостоятельно, без помощи союзников, осуществить свои планы. В этом случае вся слава и добыча досталась бы ему одному.

Главная причина задержки нашествия — иная. Мамай ждал осени, когда русские земледельцы соберут урожай. Его приказ гласил: «Пусть не пашет ни один из вас хлеба, будьте готовы на русские хлеба» [114] . Это высказывание Мамая отмечено лишь в одной — Основной редакции «Сказания о Мамаевом побоище». Его следовало бы, по логике некоторых исследователей, определяющих достоверность сообщения по многократности его повторения в различных списках «Сказания», считать поздней, не соответствующей действительности вставкой. Ведь широко распространено мнение, что ордынские кочевники почти не занимались земледелием.

114

Там же.

Но вот совсем недавно при раскопках золотоордынских городищ Актобе и Сарайчик (Гурьевская область) в культурном слое XIV века ботаники обнаружили пыльцу пшеницы, овса, ячменя и проса [115] . Эти находки наряду с некоторыми письменными данными, несомненно, свидетельствуют о выращивании хлебов в местах более или менее постоянных поселений кочевников этого времени. Приведенный пример показывает, с каким вниманием следует относиться к текстам «Сказания», объявляемым иногда поздним и не вполне достоверным изложением событий эпохи Куликовской битвы.

115

Абрамова Т. Л., Турманина В. П. Палеогеографическая обстановка Северного Прикаспия в последнем тысячелетии // Палеогеография Каспийского и Аральского морей в кайнозое. Ч. 1 М., 1983. С. 65.

Узнав о надвигавшейся грозе, Великий князь Дмитрий Иванович сразу принял меры по укреплению Москвы, Коломны, Серпухова и других городов [116] . Москва становится организационным центром подготовки отпора новому нашествию. Вскоре сюда прибывают многие ближайшие князья и воеводы. Среди них первым был будущий герой Куликовской битвы, двоюродный брат Дмитрия Ивановича храбрый и энергичный князь Владимир Андреевич.

Церковь советует Дмитрию Ивановичу задобрить Мамая, удовлетворив его требование о непомерном увеличении дани: «…сколько можешь собрать золота и серебра, пошли ему и укроти его ярость» [117] . В Орду направляется многоопытный посол Захарий Тютчев. Еще в пути он узнает о заговоре против Москвы (между Мамаем, Ягайла Литовским [118] и Олегом Рязанским) и сообщает об этом Дмитрию Ивановичу. Зловещее известие о возможном объединении противников не сломило Великого князя, хотя он «впал в великую скорбь и печаль», особенно из-за измены рязанского князя.

116

Татищев В. Н. Указ. соч. С. 141.

117

Сказания и повести… С. 179.

118

В польской исторической и научно-популярной литературе имя этого Великого литовского князя пишется и произносится несколько иначе: Ягелло.

Сразу были разосланы гонцы по всем русским землям «собирать всех людей в войско». Первый призыв («да готовы будут против татар») был послан, вероятно, еще в июне, после встречи Дмитрия Ивановича с ближайшими князьями и воеводами на пиру у воеводы Микулы Васильевича. К этому времени были получены точные сведения о неизбежности нашествия Мамая на Русь. Сбор общерусского воинства был назначен в Коломне, по одним источникам на 11 июля [119] , по другим — на 31 июля [120] .

119

Татищев В. Н. Указ. соч. С. 142.

120

Сказания и повести… С. 180.