Ковыль-трава на Куликовом поле

Хотинский Никита Александрович

Высылается в степь первая разведка — сторожевая застава — во главе с испытанными, закаленными в битвах витязями: Родионом Ржевским, Андреем Волосатым, Василием Тупиком, Яковом Ослябятевым и другими. Главная их задача: добыть языка для выяснения ближайших намерений Мамая. Дозор направился к Тихой, или Быстрой, Сосне — правому притоку Дона. Отсюда до кочевий Мамая в районе устья реки Воронеж оставалось «рукой подать» — около 120 километров. Позднее именно через Тихую Сосну двинулись на Куликово поле ордынские полчища. Здесь проходили какие-то старые дороги, по которым степняки совершали частые набеги на русские земли. Запись в «Книге большому чертежу» (XVII век) свидетельствует: «А ниже Луковца пала в Сосну река Хвощна, от Ливен верст в пол 30 (т. е. 25 километров. — Н. X.); а на усть Хвощны брод на Сосне, ходят татаровя на Русь» [121] .

121

Книга

большому чертежу. М.; Л., 1950. С. 81.

Крепко надеялся Дмитрий Иванович на первую дозорную стражу. Каждый день с нетерпением ожидали ее возвращения. Но степь как бы поглотила витязей, и не было от них вестей. Тревога росла, и вслед был послан второй сторожевой отряд — Климент Полянин, Иван Святослав, Григорий Судок и другие — с приказом быстро выяснить обстановку и немедленно вернуться.

Вскоре долгожданные известия были получены. Второй сторожевой отряд встретил в пути возвращающихся первых разведчиков, которые вели с собой ордынского языка. Пленный поведал, что Мамай непременно двинется на Русь. Но он не торопится, поджидая Ягайла Литовского и Олега Рязанского, а также осени, когда «возрастут плоды земные».

Нервное напряжение немного спало. Получив важную временную передышку, Дмитрий Иванович энергично занялся делами консолидации общерусского войска. Был разослан новый приказ о сборе в Коломне 15 августа, где каждому полку будет назначен воевода.

…И заклубились пылью дороги вокруг Москвы под мерной поступью воинов, стекавшихся сюда из различных княжеств земли Русской. Особое восхищение москвичей вызвали блестяще снаряженные доблестные белозерские полки со своими князьями: Федором Семеновичем, Семеном Михайловичем, Андреем Кемским, Глебом Каргапольским и другими. Все они сложат свои головы на Куликовом поле, ни шагу не отступив на самом решающем и страшном участке сражения. Подошли дружины ярославских князей: Андрея Ярославского и Романа Прозоровского, Льва Курбского, Дмитрия Ростовского. К ним присоединились и устюжские полки и другие войска со своими князьями и воеводами.

18 августа Дмитрий Иванович побывал в Троицком монастыре и получил благословение на битву с Ордой от его основателя — игумена Сергия Радонежского. Этот старец своей подвижнической жизнью, бескорыстием и мудростью снискал огромный авторитет среди различных слоев населения. Он играл видную роль в общественной и духовной жизни Руси. По просьбе Великого князя Сергий посылает с ним на битву двух своих иноков — Пересвета и Ослебю — бывших воинов, «полки умеюща рядити» и способных «к воинственному делу и наряду» [122] .

122

Татищев В. Н. Указ. соч. С. 142.

27 августа войско вышло из Москвы в Коломну по трем дорогам, «ибо нельзя было вместиться на одной». На следующий день в Коломне состоялся общевойсковой смотр, на котором каждому полку был назначен воевода. Выйдя из Коломны, русские войска дошли до устья реки Лопасни (приток Оки) и остановились, «перехватывая вести» об ордынцах.

Здесь к Дмитрию Ивановичу присоединился его воевода Тимофей Васильевич с большим дополнительным войском из Москвы. Оставив его у Лопасни ожидать пехоту и другие отставшие дружины, Великий князь сделал свой первый шаг навстречу врагу. Он переправился через Оку — главный южный оборонительный рубеж Руси против кочевников, так называемый Берег. «Бороня Русь», Дмитрий Иванович уже стоял на Берегу в 1373, 1376, 1378 годах [123] . Своим решительным ходом он разрушил единство противостоящего ему «триумвирата», приведя в замешательство Ягайла Литовского и Олега Рязанского. Вклинившись между ними, Дмитрий Иванович разъединил этих своих противников, так как осложнил возможность их переговоров и совместных действий.

123

Мавродин В. В. Куликовская битва. М., 1980. С. 33.

Первого сентября Великий московский князь пришел на место, именуемое Березуй, примерно в 25–30 километрах от Дона. Здесь к нему присоединились литовские князья, перешедшие еще раньше на сторону Москвы. Это были братья и противники Ягайла: Андрей Ольгердович Полоцкий с псковским войском и Дмитрий Ольгердович с переславскими дружинами. Объединение

сил общерусского воинства, которому предстояло выйти на Куликово поле, было завершено.

В разведку к верховьям Дона, навстречу ордынским заставам, был отправлен еще один сторожевой отряд, В его состав вошли лучшие витязи: Семен Мелик, Игнатий Креня, Фома Тынина, Петр Горский, Карп Олексин, Петруша Чуриков и многие другие удалые всадники.

Пятого сентября разведка вернулась с новым языком — знатным ордынцем. Пленный рассказал, что Мамай с бесчисленными ордами стоит на Кузьмине гати, не спеша поджидает союзников и ничего не знает о приближении русского войска.

Чтобы добыть столь важного свидетеля, дозорному отряду, несомненно, пришлось переправиться через Дон и познакомиться с местностью в районе Куликова поля. Ведя постоянную разведку, русское командование всегда было хорошо осведомлено о расположении и намерениях противника. Часть сведений они могли, вероятно, получить от своих земляков, живших в ту пору в долинах Непрядвы и Дона.

Трудно, невозможно представить, что все эти рассказы о сторожевых дозорах являются вымыслом или поздней интерпретацией «былинных» слухов, дошедших якобы до авторов «Сказания» спустя более чем век после Куликовской битвы. Я не вижу причин, которые могли бы побудить летописцев измышлять имена участников сражения. От этих вошедших в историю имен мы не вправе отказываться.

Русское войско вышло к верховьям Дона в районе устья реки Непрядвы. Здесь Дмитрий Иванович должен был принять еще одно важное стратегическое решение: переходить ли Дон навстречу Мамаю или оставаться на его левом берегу, заняв выжидательную позицию. Перейдя Дон и оставив его за спиной, русские войска отрезали путь к отступлению. С другой стороны, они прикрывали свой тыл, загораживаясь Доном от Олега Рязанского, удар которого в спину нельзя было полностью исключить. Взвесив все «за» и «против». Дмитрий Иванович принимает активный вариант действий — решает перейти Дон. Он пришел сюда не для того, чтобы «Ольга смотрети, ни реки Дона стресчи».

Решив перейти Дон. Дмитрий Иванович опирался в первую очередь на охватившую все войско непреклонную решимость сокрушить врага или умереть. Выражая общее настроение, он сказал: «Или землю Рускую от пленения и разорения избавлю, или голову мою за всех положу, честная бо смерть есть лучше злаго живота» [124] . Этот энтузиазм подкреплялся военной мощью собранных полков.

Исследователи отмечают возросший профессионализм русского войска ко времени Куликовской битвы. При Дмитрии Ивановиче значительно увеличилось постоянное ядро войска — «двор», состоявший из опытных, закаленных в сражениях воинов. Появились отдельные ударные соединения тяжелой кавалерии. Это быта так называемая «кованая рать» — одетые в броню всадники и лошади.

124

Татищев В. Н. Указ. соч. С. 145.

Несмотря на почти полную изоляцию Северо-Восточной Руси, много оружия было получено из заморских стран. «Задонщина» сообщает: «А воеводы у нас мужественные, а дружина в боях испытанная, а кони под нами борзые, а доспехи на нас золоченые, а шлемы черкесские, а щиты московские, а сулицы (короткое копье. — Н. X.) немецкие, а кинжалы фряжские, а мечи булатные». В целом русская рать была хорошо, можно сказать, заботливо снаряжена для решающей схватки с Ордой.

Приказав переправляться через Дон, Дмитрий Иванович велел «мостить мосты и искать броды». Это распоряжение было вызвано в первую очередь необходимостью переправы огромного тележного воинского обоза, а не самих воинов. Наши исследования показали, что уровень вод в Непрядве и Доне был в эпоху битвы низкий, меженный, как обычно бывает осенью на русских реках. Представление, что эти реки в эпоху Куликовской битвы были судоходными, не подтверждается ни палеогеографическими, ни историческими данными. В 1389 году, через девять лет после сражения, состоялось путешествие митрополита Пимена в Царьград. Маршрут проходил по Оке и ее притокам к верховьям Дона. На Дону, в районе устья Непрядвы, путешественники оказались в мае. Но даже тогда Дон был настолько мелким, что плоскодонные струги шли по нему незагруженными, а груз следовал сухим путем [125] .

125

Венивитинов М. А. По поводу пятисотлетия первого русского путешествия по Дону // Древности. Труды Московского археологического общества. Т. XIV. М., 1890. С. 318–319.