Кожа саламандры

Петренко Евгения

– Ну, что ж,- в конце концов, пожал плечами он, теперь нам не нужно искать доказательства заговора.

– Но, при мне они ничего о заговоре не говорили. То, что она обманывает отца, даже то, что собиралась родить от любовника, говорит только о том, что она слишком распущена,.. и то, по нашим понятиям. Но для метаморфа это почти нормально. Даже то, что нам дико и странно слышать - её планы по отношению к собственному ребёнку, для её расы не такая уж и дикость. Разве ты не слышал, какие ходят слухи о том, как они поступают с подростками, когда их вторая сущность

приходит во время Тёмной луны?

– Я слышал только то, что они впадают в безумие и это может оставить отпечаток на их внешнем виде в период окостенения.

– И это так, но большинство таких несчастных, а многих из них можно с большей уверенностью назвать уродами, чем моего маленького братишку, так вот, говорят, что есть специальные Дома Услады, куда семьи таких продают за большие деньги. И не только среди метаморфов попадаются клиенты, падкие на всякие отклонения во внешнем виде. За таких даже платят больше.

Когда-то, года три-четыре назад, я слышала разговор между гвардейцами и наёмниками, которые патрулировали Приболотье на границе с нидлами. Мужчины, нанимались на год и не собирались всё это время обходиться без женщин. Сам знаешь, у метаморфов в каждом посёлке есть Дом Услад. Вот в одном из них они в такой уродский и попали.

Нет, на самом деле они не все страшные. Просто странные, необычные. Так, во всяком случае, разъясняли наёмники. Только они описать это, как следует на могли. Говорили, это надо видеть. И ощущения, видимо, тоже сильные. Я так поняла, что некоторых людей возбуждает ощущение запретного.

Выдав эту глубокомысленную фразу, которая мало вязалась с моей неопытностью в вопросах любви, я почувствовала сильное смущение. И покраснела до кончиков ушей.

Но Лами, или сделал вид, что моего смущения не заметил, или смутился сам, но эту тему обсуждать дальше не стал.

– Знаешь, Ли, поскольку Гарибом занялся ваш глава безопасности, скорее всего, что твой отец успел с ним переговорить. Если даже нет, и он трезвее твоего отца оценил сущность его жены, и просто подловил её на измене, то король всё равно об этом узнает. И к вопросам о неверности добавятся более серьёзные.

Пусть жена считает его благородным дураком, но, по моему мнению, благородство и глупость находятся совсем в разных категориях. Я не думаю, что король бросится к жене с разборками по поводу её шашней на стороне, когда речь идёт о попытке сломать, по крайней мере, одну колонну на которой держится крыша государства.

О том, что Гариб попал в руки Зара, твоей мачехе неизвестно. О том, что он вряд ли здесь один, тоже догадаться не трудно, даже если Зар не присутствовал при их.. разговоре.

С трудом отыскав последнее определение, явно, чтоб не смущать меня, Лами, видимо, сбился с мысли.

– Я тоже молчать не стану,-набычилась я,- и расскажу отцу всё, что видела.

– Не стоит, Ли,- сидхе явно, не очень хотел опять вторгаться с нравоучениями в мои семейные разборки. Наша ссора тоже произошла на этой же

почве. Но на этот раз я решила послушать его соображения. Всё таки он, как и отец, мужчина и гораздо старше меня.

– Почему?- коротко спросила я.

– Потому, что мужчине, сам факт того, что его жена принадлежала другому, причиняет немалую боль. А то, что свидетелем этого стал не просто кто-то, а дочь, для которой и так его второй брак, в какой-то мере, предательство по отношению к умершей матери.. ну ты же понимаешь.. Ты умная девочка.. Как ему выслушивать это от тебя. Зар выпотрошит Гариба, как сосун саламандру. До капельки. Если я вообще что-то понимаю в людях этой профессии.

– Наверное, ты прав,- поразмыслив, согласилась я.

– А обо мне ты сказала отцу?- как-то неуверенно поинтересовался сидхе.

– Сказала,- потупилась я, с затаённым страхом ожидая, дальнейшего развития темы.

Он помялся, явно надеясь, что я продолжу. Но я молчала. И он не спросил. Гордый.. Но я и вправду не знала что ему сказать. Я озвучила отцу все свои чувства и сомнения. Но он не торопился высказывать мне свои советы.

– Девочка,- только и сказал он,- тебе надо учиться, ваши отношения в самом начале, и время ещё может всё изменить. А, потом, ты всё знаешь о долге. Не возможно бороться за соблюдение законов, если сам отказываешься их исполнять. Пока что, я ещё молод, но боги могут изменить наши планы. Ты, со своей юной верой, что всё должно быть хорошо, дала мне надежду на возможность метаморфозы роста нидлов. И, может быть, наш мальчик и вправду вылечит себя сам. У двусущих, если он пошёл в мать, это становится видно очень быстро.

Я не стану тебе мешать. Даже если тебе придётся исполнить долг, то ты вправе узнать что такое любовь. В конце концов, надежда, что предсказание деда твоего сидхе о том, что кровь наших родов должна соединится, и это может касаться вас двоих, тоже не вполне беспочвенна. А пока, мне будет спокойнее, если он побережёт тебя. Пусть проводит до Ковена. А дальше время покажет.

Только вот богов в ваши отношения не вмешивай. У них свои резоны. Не проси у них о любви. Всё равно они в ней не властны. И к чужому счастью ревнивы.

Я понимаю почему отец говорил так. Он не простил маму ни её Гуангуну, ни богу хомо Езусу. Только разве Саот такой?

Наверное, я молчала слишком долго. И сидхе отстранился и сдержано сказал.

– Тебе надо поспать. Я буду здесь каждую ночь, как договорились. И обязательно буду присматривать, чтоб не было других гостей. Теперь я буду настороже. И днём поброжу по округе. Может кто-то заметил чужих людей.

– Вот этого не надо. Если за дело взялся Зар, да, наверняка, и Гюнтер будет в курсе, то скорее тебя в кругу чужих загребут, чем ты кого-то найдёшь. Неужели ты думаешь у главы безопасности для этого людей не хватит? Наоборот, найди тихий постоялый двор и отдыхай днём, не привлекая лишнего внимания. Возможно, люди жрецов Веледа и тебя ищут.