Красная мантия

Ленивый Сергей

То и дело я ловил оценивающие взгляды, бросаемые на меня и мою фигуру. Они будто спрашивали, что ты там скрываешь под своим балахоном? Была мысль засветить лазган, но я её откинул. Лёгкая возможность им завладеть могла, наоборот, спровоцировать нападение. Я ещё слишком мало знал об окружающем меня мире и законах, царящих в нём.

Спустя полчаса блуждания по коридорам и переходам я подошёл к нужному месту. Пункт моего назначения находился за этой шлюзовой перегородкой, над которой находился манипулятор с сервочерепом.

Глава 15 Раб (Р)

В которой герой бежит от женщин и зашибает монету.

Я

сидел за столом и наслаждался чаем. Особое удовольствие мне доставляло терпкое, вяжущее послевкусие во рту. Прихлёбывая, я жмурился, ощущая, как ко мне возвращается что-то далёкое и родное, что-то не из этого мира. Содержимое моей кружки называлось рекафом. На самом деле это был обобщённый термин для огромного количества горячих напитков. Если ты не уточнишь, что тебе нужно, то получишь тот, что пользуется популярностью у местных. Этот был с Жао-Аркад, он не пользовался особой популярностью. Как я понял, это было нечто вроде сорняка, который иногда вырастал на огороженных участках с полями. Сами поля представляли из себя крепости, неустанно отражающие нападки планеты. И внутреннее пространство весьма ценилось. Если бы не особые условия, позволяющие собирать по пять или шесть урожаев в год, этим бы никто не занимался.

Источником моих сведений стал старик, в гости к которому я зачастил. Хесен был техновидцем. его возраст был за сто пятьдесят лет. Вся правая сторона, как и левая нога, были аугментированы. Левая рука иссушена и покрыта старческими пятнами. Хесен ей почти не пользовался, поэтому она была поджата к груди. Над левым плечом свисал примитивный манипулятор, крепящийся к ранцу. Изюминкой же была зелёная колба, установленная в специальном разъёме на левой груди. Это был некий поддерживающий раствор, механизм которого мне был непонятен. По мере его расходования ампула не пустела, а меняла свой цвет на более бледный. Насыщенность цвета показывала не только запас препарата, но и его качество. Сама же система обеспечивала качественное распределение препарата по организму, ну, или того, что от него осталось.

Эта жидкость была весьма ценна и в открытом обороте её не было. Подобную услугу нужно было заслужить, и она разово предоставлялась в хирургеноах. Если же она попадала в трущобы, то влиятельнейшие из бедняков моги получить укол сильно разбавленного состава. Такой укол помогал справиться с болезнями и отсрочить старость на год или два. Но после десятого укола эффективность падала вдвое и дальше уменьшалась по экспоненте. Старик, а иначе я его не называл, был очень разговорчив. Порой он способен был продолжать разговаривать, погружаясь в воспоминания, даже если его никто не слушал. Он стал золотым дном информации о жизни порта и рядового жречества.

Я встал и с сожалением отодвинул тяжёлую керамическую кружку, ещё одну изюминку наших встреч.

— Ты уже всё, малец? — старик поднял на меня взгляд.

— Да, уже пора, скоро время литаний в палатах учителя, — последнее слово я презрительно выделил голосом.

— Не спеши, дай ему время, любая служба Омниссии накладывает свой отпечаток, особенно такая важная, как его, — укорил он меня.

Моё отношение к новому учителю не было секретом для старика. Я тяжело вздохнул и направился на выход.

— Духи третьего погрузчика снова беспокойны. Заходи завтра, я размещу запрос, — донеслось мне в спину.

Обернувшись, я кивнул. Не стоит портить отношения. Ритуалы и обряды не заменяли полноценного техосмотра. За столетия накапливались дефекты, которые ими не

обнаруживались, но влияли на работу. В нормальных условиях это решалось заменой оборудования на новое, но зачем менять то, что и так работает. Поэтому я был частым гостем у старика. Он не хоронил меня под горой работы, а методично предлагал устранить то один, то другой мелкий дефект, как будто усложняя задачи постепенно. Я был уверен, что таких дефектов в его хозяйстве накопился вагон и маленькая тележка. Глядя за моей работой, он любил приговаривать: «Духи тебя любят, малец».

Старик уже более сотни лет руководил всей погрузочной техникой порта. У него в подчинении было двое погонщиков-сервиторов. Их зал располагался неподалёку. Хотя я уже привык к ним, местные сервиторы вызвали у меня отвращение. Они все были изношенными и неаккуратными, от них хотелось держаться подальше, потому что не знаешь, что они выкинут на этот раз. Биологические компоненты носили следы ремонта в виде швов и скоб, а места соединения органики часто воспалялись и немного топорщились. Было видно, что сюда списывают то, что ещё рано утилизировать. У погонщиков была одна из самых высоких смертностей, конкуренцию им составляли те, кто работали в коридорах у наружной обшивки.

Я шёл в толпе без опаски, все ценные вещи были скрыты под мантией, а физическая расправа была нонсенсом. Шестерёнок не столько уважали, сколько боялись. Культ жестоко подавлял любые поползновения на своих членов. Страдали не только виновник, но и его семья. Иногда даже целые районы могли получить взыскания. Здесь, в порту, это было не столь ярко выражено. Но вот в жилых кварталах при храмах-кузнях… порой от рассказов старика у меня волосы вставали дыбом.

Дойдя до гермостворки, я набрал на инфопланшете комбинацию и переслал её на терминал. Спустя пару секунд створка открылась, и я вошёл. Учитель лежал на своём ложе, больше похожем на стол мясника. Не стоило обманываться его неподвижностью, он заметил меня ещё тогда, когда я шёл по коридору. Но инфопланшет не вибрировал, а значит, я ему был пока что не нужен.

Подойдя к ближайшему когитатору, я окинул его взглядом. На экране мелькали пикты данных, это учитель работал с ними. Индикация светилась в соответствии с наставлениями, отклонений не было. Я достал особые благовония и положил их в курильню. Десяток секунд — и они начали тлеть от спирального нагревателя. Это ближайшая курильня к учителю, и благовония тут используются особые. Поэтому я стараюсь дышать пореже и неглубоко. Теперь стандартные литании — и можно переходить к следующему. На самом деле особо важных когитаторов тут нет, на допуск к ним сдают особые испытания, а процедуры настолько сложны и запутаны, что разжигание благовоний может занять больше часа.

Я переходил от одного к другому. Закончив с теми, что имели инструменты ввода-вывода, я перешёл к стойкам. Тут уже попадались отключённые, но нужно уважить и их духов. Халтура строго карается, ведь учитель может следить за происходящим через сервочерепа. Когда я закончил со стандартными процедурами, инфопланшет мягко завибрировал. Я не удивился, это учитель чего-то хочет от своего ученика. Вчитался:

«Замени флакон № 3»

Рутина. Сначала я подошёл к шкафу и взял нужный баллончик с газом. Дальше направился к ложементу и, отстегнув пустой, установил полный. Стоило только ему встать на место, как порция по трубкам отправилась к потребителю. Тело на ложементе слегка напряглось, но почти сразу же расслабилось. Возможно, учитель решил поспать.