Красные дни. Роман-хроника в двух книгах. Книга вторая
Шрифт:
31 июля 1919 г., г. Саранск
Служебная записка из Ревтрибунала Республики
№ 10-10 от 10.Х.1919 г.
Председателю Реввоенсовста Республики ТРОЦКОМУ
В практике Реввоенсоветов фронтов, армий и РВСР встречаются случаи образования чрезвычайных следственных комиссий и чрезвычайных трибуналов для рассмотрения дел особой важности, а также иногда и дел, подсудных Ревтрибуналу
В таком же порядке был образован недавно трибунал по делу о мятеже Миронова. РВТР полагает, что в интересах общей организационной работы необходимо обязать Реввоенсоветы немедленно уведомлять РВТР о всех случаях учреждения чрезвычайных спецкомиссий или чрезвычайных трибуналов. (...) В противном случае при самостоятельном функционировании на фронте разного рода чрезвычайных следкомиссий и трибуналов, учреждаемых без ведома и участия РВТР, он фактически лишается возможности осуществлять право контроля и руководства...
Как видно сегодня из опубликованного постановления ВЦИК, чрезвычайный трибунал приговорил Миронова и его соучастников к расстрелу, одновременно возбудив ходатайство перед ВЦИК о помиловании... РВТР усматривает из этого, что Чрезвычайный трибунал не отдавал себе должного отчета в истинном значении возложенного на него задания и представленных ему полномочиях. (...)
Народные суды РСФСР и РВ Трибуналы Красной Армии не связаны в своей деятельности никакими формальными условиями при определении ВИНЫ и НАКАЗАНИЯ, и поэтому является недостойным авторитета трибунала, когда он выносит приговор, ПРИВЕДЕНИЕ В ИСПОЛНЕНИЕ КОТОРОГО САМ СЧИТАЕТ НЕСПРАВЕДЛИВЫМ, как это произошло в настоящем деле.
Такой приговор вызывает предположение о НАЛИЧИИ ПОСТОРОННЕГО ВЛИЯНИЯ на трибунал, в результате которого трибунал определил наказание, по его собственному убеждению, не соответствующее виновности осужденных.
Ввиду изложенного в целях установления общего порядка при производстве дел, подсудных РВ Трибуналам, РВТР просит РВСР издать соответствующее постановление, проект которого прилагается.
Председатель Революционного Военного Трибунала
Республики ЛЕГРАН.
10
Ивар Смилга был послушным орудием в руках Троцкого, но и он в душе посмеивался над мелкой суетливостью вождя в этом, вообще-то частном, мироновском процессе... Высшая мера наказания всем главарям мятежа была предопределена заранее, все обусловлено с глазу на глаз, и вдруг — как гром среди ясного неба — телефонный звонок из штаба фронта, от Ходоровского: не спешить с окончательными выводами, а если выводы уже сделаны, то не спешить с приведением их в исполнение. Утром был звонок, а к концу дня, вслед за последним словом подсудимого Миронова, Смилге передали шифровку чрезвычайного содержания:
По прямому проводу, шифром
Балашов, Смилге
(если нельзя прямо в Балашов, то передать в Саратов, Реввоенсовет, с просьбой передать немедленно Смилге)
Ответ о мироновском процессе наводит на мысль, что дело идет к мягкому
Для этой миссии можно, может быть, использовать Миронова, вызвав его в Москву (после приговора) и помиловав через ЦИК — при его обязательстве направиться в тыл и поднять там восстание.
Сообщите Ваши соображения но этому поводу.
7 октября 1919 г., № 408
Предреввоенсовет Троцкий [36]
Неизвестно, чего здесь было больше, мелкого политиканства, вероломства или откровенного маккиавелизма, но выполнить эту директиву Смилга был обязан.
36
ЦГАСА, ф. 33987, оп. 2, д. 32, л. 441.
Во время перерыва Дмитрий Полуян и оба члена присутствия получили указание: во-первых, приговорить Миронова и не менее десяти верных ему пособников к расстрелу и, во-вторых, в частном определении трибунала, непосредственно в приговоре, просить ВЦИК помиловать всех осужденных ввиду их чистосердечного раскаяния.
Ничего подобного не знала судебная практика России, во всяком случае на памяти современников, чтобы один и тот же суд, вынося крайнюю меру наказания, сам же и подвергал ее сомнению. Нелепость подобного документа особенно-то не занимала ни Дмитрия Полуяна, ни его товарищей: все это в значительной мере походило на фарс.
Частное определение не было оглашено при чтении приговора — эта жестокость предполагалась в качестве основной меры — с тем, чтобы осужденные могли до конца прочувствовать всю глубину своего падения... И лишь на рассвете, когда у них стыла кровь в жилах, было объявлено о помиловании от имени правительства.
Миронова перевели в военные казармы под домашний арест «до особого распоряжения», вернули золотые часы — награду РВС армии. Но Троцкого не оставляли заботы о судьбе помилованных.
10 октября он вновь телеграфировал Смилге:
Я ставлю вопрос на обсуждение: мы даем полную «автономию» донскому казачеству, если они целиком порывают с Деникиным. Должны быть созданы соответствующие гарантии. Посредниками могли бы выступить Миронов и с ним помилованные, коим немедленно бы отправиться в тыл Дона. Пришлите Ваши письменные соображения... Троцкий. № 409 [37] .
В своем ответе Смилга поспешил сообщить, что сам Миронов стоит против какой-либо автономии Дона, что он за Советскую власть, поэтому нет никакой необходимости входить в этот вопрос. Троцкий немедля поправился:
37
ЦГАСА, ф. 33987, оп. 2, д. 32, л. 443.