Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина
Шрифт:
31 мая вечером Ельцин приехал в Белый дом, пришел в свой новый кабинет. Там его ждал Воротников. Виталий Иванович записал в дневник:
«Беседа была спокойной, доброжелательной. Он более эмоционален, чем обычно. Явно удовлетворен такой непростой, но все-таки победой. Речь пошла о структуре аппарата Верховного Совета, имеющихся вакансиях, которые мы не заполняли, имея в виду необходимое обновление кадров...
О правительстве. Намечена серьезная реорганизация. О председателе — я рекомендовал A.B. Власова. Он положительно отозвался о нем, но поинтересовался,
Б.Н. Ельцин посетовал, что М.С. Горбачев не поздравил его с избранием. Сказал, что хочет отбросить Личные обиды и работать. Но шаги должны быть взаимными, с обеих сторон, подчеркнул Ельцин. Спросил, какая система охраны, я рассказал. Три офицера, в том числе один старший. Кто помощники? Было трое, сейчас остался один, двое ушли на пенсию...
Говорили примерно час сорок. Затем я провел его по помещениям. Показал где, что и как. Попрощались, и я ушел. Естественно, что никаких бумаг, материальных ценностей, описей и т. п. я не передавал. Так как в моем ведении ничего не было. Это дело материально ответственных лиц. А все документы — указы, постановления и т. п. — находятся в действии. Поэтому одному передавать, а другому принимать — нечего».
На следующий день Ельцин и его помощник Лев Суханов принялись осваивать новые апартаменты и новую работу.
Простодушный Суханов не выдержал:
— Смотрите, Борис Николаевич, какой кабинет отхватили!
Ельцин разные кабинеты видел. Он-т о другом подумал: «Ну и что дальше? Ведь мы не просто кабинет, целую Россию отхватили».
— Какой, хомут, — сказал Суханов, — вы себе, Борис Николаевич, повесили на шею. Хватит ли сил?
— Должно хватить, — отвечает он. — Хотя, чтобы вывести Россию из этого состояния, может и десяти жизней не хватить.
Ельцин даже и не предполагал, что его прогноз окажется таким точным.
Глава 10. ПЕРВЫЙ ПРЕЗИДЕНТ РОССИИ
12 июня 1990 года утром на первом съезде народных депутатов поименным голосованием была принята Декларация о государственном суверенитете Российской Федерации. Декларация предусматривала приоритет республиканских законов над союзными. «За» высказались 907 депутатов, «против» — всего 13, воздержались — 9.
12 июня было объявлено праздничным днем.
В декларации о государственном суверенитете не было ни слова о выходе из состава СССР. Но в пятой статье провозглашалось верховенство российских законов над общесоюзными. И этот принцип все поддержали.
Дело в том, что в борьбе с Ельциным Горбачев решился на очень опасный шаг — поднять статус автономий внутри РСФСР до статуса союзных республик. Верховный Совет СССР 26 апреля 1990 года принял даже соответствующий закон.
На территории России два десятка автономий, если бы они получили равные права с самой Россией, РСФСР оказалась в очень странном положении. Именно поэтому, стараясь привлечь автономии на свою сторону, Ельцин сказал в Уфе, что Башкирия может взять столько власти, сколько она
Декларация 12 июня воспринималась как защитная мера, которая должна была спасти Россию от распада.
За декларацию голосовали и коммунисты, и демократы, и сторонники Ельцина, и его яростные противники. Все хватались за соломинку — положение в стране становилось все более отчаянным. Казалось, что если нельзя спастись всем вместе, то надо по крайней мере спасти себя.
Декларацию о суверенитете поддержал и главный противник Ельцина Иван Полозков, который вскоре станет первым секретарем ЦК компартии РСФСР.
Валентин Купцов, один из будущих руководителей российской компартии и яростный оппонент Ельцина, говорил тогда:
— Моя личная оценка: принятие Декларации о суверенитете — главный итог работы первого съезда народных депутатов Российской Федерации. Важно, что этот принципиальный документ поддержан практически всем народом России...
Летом в Москве все продукты и товары стали продавать при предъявлении паспорта со столичной пропиской, чтобы ничего не доставалось приезжим. Москвичи были довольны, хотя еды от этого не прибавилось.
Через месяц, 16 июля, в Киеве сессия Верховного Совета Украины приняла такую же Декларацию о государственном суверенитете Украины. Тогда казалось, что эти пышные декларации не будут иметь никакого практического значения. Председателем Верховного Совета Украины выбрали Леонида Макаровича Кравчука, второго секретаря ЦК компартии. Эта кадровая перемена тоже не привлекла к себе внимания.
Возглавив Верховный Совет, Ельцин стал подбирать главу республиканского правительства.
Коммунисты требовали от него вновь назначить Александра Власова. Ельцин, по словам его помощника Суханова, пригласил Власова и попросил его снять свою кандидатуру:
— Я не смогу с вами работать...
Однако Власов ответствовал в том духе, что, дескать, сделать он этого не может, поскольку дал слово своим товарищам бороться за место премьер-министра.
Ельцин опять гнет свое:
— Поймите, вы попадете в некрасивое положение, потому что я хоть десять часов подряд буду называть кандидатов, но вашу фамилию все равно не назову...
А Власов упрямо:
— Не сниму, хоть убейте...
Наиболее вероятным кандидатом на пост главы российского правительства казался близкий к Ельцину Михаил Бочаров, который был секретарем Комитета по строительству и архитектуре в Верховном Совете СССР. Директор кирпичного завода, потом глава концерна «Бутек», он считался умелым администратором с прогрессивными идеями.
Сам Бочаров исходил из того, что пост премьер-министра ему обещан. Но если такой разговор и был, то Борис Николаевич, похоже, уже передумал. В окружении Ельцина недолюбливали Бочарова: «При всех его, казалось бы, положительных качествах, в глаза бросалась его самовлюбленность, стремление покрасоваться, неподражаемый апломб...»