Кремлевские войны

Казанцев Кирилл

И вот теперь, когда на счету скопилась требуемая сумма, а на рынке появилась нужная квартира, Надя позвонила тысячнику и сообщила, что хочет деньги снять. Владимир не возражал, не уговаривал подождать – он был в курсе Надиных проблем, знал, для чего ей нужны деньги. Спустя сутки он позвонил ей и назначил день, когда мог с ней расплатиться.

…Едва войдя в банк, Надя сразу увидела тысячника. Они поздоровались, после чего Владимир усадил ее в кресло, а сам направился к стойке оператора. Надино участие здесь совсем не требовалось: деньги лежали на счету Владимира.

Он терпеливо стоял у стойки, вел переговоры с оператором. Потом девушка вышла и пригласила Владимира в комнату, где оформлялись кредиты. Это было странно – ведь он кредит получать не собирался. Но делать было нечего: Владимир пожал плечами и скрылся за дверью. Надя осталась ждать.

Ждать пришлось долго – почти час. Надя уже стала терять терпение. Уже в редакцию журнала пора бежать, а она все здесь сидит. Наконец дверь отворилась, и оттуда вышел тысячник. Но не один, а в сопровождении какого-то мужчины с невыразительным лицом. Надя знала такой тип людей – они часто встречались в коридорах областных учреждений, где она бывала каждый день по работе.

Незнакомец прошел к выходу, а Владимир подошел к Наде. Она заметила, что вид у него совершенно непривычный – растерянный и подавленный.

– Идем, на улице все скажу, – тихо сказал он Наде.

Она удивилась: что он скажет? Говорить вроде ничего не требовалось, надо было только деньги передать. А это лучше было сделать здесь, в помещении банка. Однако спорить не стала и последовала за тысячником на улицу. Здесь Владимир огляделся по сторонам и затем произнес:

– Нет у меня твоих денег, Надежда.

– Как это нет? – удивилась Надя. – Куда же они делись?

– Никуда не делись, – отвечал тысячник. – Как лежали на счете, так и лежат. Только снять их нельзя. Счет мой арестовали. Человека видела, который вместе со мной вышел?

– Ну, видела, – сказала Надя.

– Это следователь, – объяснил тысячник. – Он меня сейчас допрашивал. Интересовался, откуда взялись деньги на счете, как я ими распоряжаюсь… Ну и все в том же духе. А потом объявил, что по решению суда мой счет арестован. Потому что они считают, что он используется для мошеннических операций.

– Как же так?! – воскликнула Надя. – Это же мои деньги! Они что теперь – пропали?

– Да нет, вроде мне сказали, что если мы докажем, что деньги получены не преступным путем, то счет разблокируют… Только в это как-то слабо верится, – отвечал Владимир.

Надя почувствовала, как будто земля уходит у нее из-под ног.

– Мне же завтра за квартиру платить, – не выговорила, а скорее простонала она. – Как же быть? Где я деньги достану?

– А кредит взять?

– Я и так его беру, чтобы вторую часть взноса заплатить, – объяснила Надя. – А еще один кредит никто не даст. И потом, за один день его не оформишь. А мне завтра платить надо.

Владимир посмотрел на нее с жалостью, потом сказал:

– Могу тебя свести с одним человеком… Он дает сразу, может большую сумму дать. Только у него проценты больше, чем в банке, учти. А главное – никаких отсрочек. И жаловаться на него некому.

– Понимаю… – медленно произнесла Надя. –

Нет, нельзя мне к такому человеку идти… Но и без денег нельзя возвращаться. Что же делать, что делать?

Весь ее проект, с таким трудом выстроенный план будущего семейного благополучия рушился. Без этих ста двадцати тысяч купить квартиру было нельзя, и взять было негде.

Охватившее ее волнение передалось ребенку, он заворочался. Ребенок готовился появиться на свет, а его мать все никак не могла решить, что ей теперь делать.

Глава 13 Новая надежда

Николай Николов постучал пальцами по стеклу, затем отошел от окна и набрал нужный номер телефона. Решение было принято.

Вызываемый абонент откликнулся, и Николов сказал:

– Привет, Жора! Давай сегодня вечерком в кафе встретимся, посидим, поговорим.

– Отличная идея! – отвечал его собеседник. – Буду ждать!

Больше ничего говорить не требовалось, и Николов отключился. Состоявшийся разговор был полностью зашифрованным, от первого до последнего слова. Собеседника звали вовсе не Жора, а Василий. Он был одним из давних соратников и помощников Николова. Сейчас, когда создатель пирамид скрывался в Белгороде, Василий, живший в соседнем Курске, стал его правой рукой.

Вера Хохлова на эту роль не годилась. Во-первых, у нее недоставало деловых качеств, некоторые вещи ей приходилось разжевывать. А во-вторых, это было бы опрометчиво – вести дела там же, где находится твое убежище. Да и просто по-человечески подставлять Веру не хотелось.

Николай Георгиевич, правда, уже не жил в домике веселой вдовы. Сразу после отъезда Вити Прокофьева он попросил Веру снять ему квартиру. Только непременно с отдельным входом. Никаких соседей, никаких бабушек на лавочке! Ничьи любопытные глаза не должны были видеть, как часто жилец этой квартиры выходит из дома, когда возвращается.

Вера поручение выполнила быстро и точно. Квартира располагалась в центральной части города, на первом этаже, и хозяева ее перестроили – сделали себе из окна отдельный выход на улицу.

Вера здесь бывала часто. Можно даже сказать, была здесь хозяйкой: прибиралась, готовила, не оставляла жильца без женской ласки. Но только днем. После того как сын вернулся из спортивного лагеря, Вера никаких вольностей себе не позволяла. Костя не должен был подумать о матери плохо. Она и Бориса Сергеевича от дома отвадила, хотя Костя уже привык, что музыкант частенько к ним захаживает. Какой Борис Сергеевич, когда Коля вернулся!

Вернувшись, сын обнаружил во дворе дома потрепанную, но еще вполне живую «девятку». Как и учил ее Николай, Вера объяснила сыну, что машину купила по случаю. И пусть она сама водить не умеет, но будет учиться. Хотя вообще-то машина – подарок ему, Косте, к началу учебного года. Права он сможет получить, когда исполнится 18, то есть через два года. А пока хорошо бы ему поступить в детскую автошколу: и машину досконально изучит, и водить научится, да и гаишники, которые ведут там некоторые занятия, будут его знать.