Крепитесь, други!
Шрифт:
Он отодвинул ящик стола и бросил ей синюю тонкую книжечку.
– Здесь телефоны всех подразделений нашего Управления. Звоните и предлагайте такие статьи от моего имени, пусть не жадничают, юбилей города не каждый день бывает.
Он подписал оба экземпляра договора, привстал и протянул ей крепкую руку.
– Печать в бухгалтерии. Всего наилучшего. Рад был познакомиться.
В агентство Агнесса вернулась бледная от волнения, отдала договор и уехала домой. На следующий день по факсу пришла платежка, к концу недели на счет в банке поступили
Валентина могла торжествовать. "Процесс пошел".
В этом сентябре "День города" праздновался вместе с 850-летием Москвы. Праздник собрал на улицах невиданные тысячи народа. Такого давно не было.
Еще бы!
Шествия, представления, клоунады, сувениры, хлопушки, мороженое, напитки, гуляния, катание тройках, на воздушных шарах, даже лазерное шоу на Воробьевых горах – было на что посмотреть за порогом своего дома!
Агнесса пришла к Манежной площади с ребенком.
Данюшка сидел в коляске, пока они пробирались в центр города, потом слез и пошел пешком.
Строители сдали свой подарок в последнюю минуту, зато теперь это место оказалось желанным островком Москвы. Весь город устремился к затейливым лесенкам, переходам, фонтанам, к "речке", из которой поднялись бронзовые сказочные герои и четверка лошадей, вставшая на дыбы.
Самую доступную из фигур, на расстоянии прыжка от берега, "Старика с золотой рыбкой", тут же освоила детвора, и под ласками их ладошек рыбкина позолота исчезала на глазах.
И все это под стенами седого Кремля, невозмущаемая древность которого, казалось, не допускала живобурлящего соседства, но, допустив, стала еще внушительнее.
Держась за ее руку, Данюшка шел в толпе.
Мальчику исполнилось три года, он был умный и вдумчивый ребенок, но бледный и тихий, как стебелек. Гуляя с ним, Агнесса катила перед собой пустую коляску.
Молодежные ватаги с песнями бродили по саду, сидели в обнимку на скамейках, толкались у большого телевизионного экрана с оглушительными выступлениями "звезд". На их головах светились цветные обручи, антенны, очки, носы.
Народу было много, чистая молодая публика, никак не толпа.
Они остановились возле "золотой рыбки".
– Он как поймал ее, на червяка? – спросил Данюшка.
– Неводом. Помнишь?
Пришел невод с одною рыбкою,
Не простою рыбкою, золотою.
– А мы с дедушкой ловили на червяка.
– А кого вы ловили, помнишь?
– Ратанов. И карасей.
– Молодец.
– Сколько нужно червяков, чтобы поймать кита?
Вокруг засмеялись. Мальчик смутился и потянул мать за руку.
– Пойдем.
В это время, случайно или для потехи, кто-то, не очень трезвый, прыгнул в "речку". Отрезвев в потоке, стал взбираться
Агнесса молча смотрела на загорелые молодые плечи, сильные руки.
– Куртка где? Где моя куртка? – кричал он.
Но куртка исчезла. С узорных перил свешивались сотни смеющихся лиц, а он все искал свою куртку.
– Хоть документы отдайте, черти, – взывал он.
Агнесса отвернулась.
– Пойдем на Красную площадь.
Но вход на площадь был перекрыт милицией. Там начинался концерт Лючано Паваротти, и пускали только по пригласительным билетам. Небо темнело, на башнях горели рубиновые звезды.
– Не устал, сынок? Садись, поехали домой.
Ребенок сел в коляску. В плеске веселой толпы они потихоньку направились к Охотному ряду.
Тверская улица была широка и полна гуляющих.
Люди двигались вверх и вниз, пели, останавливались возле пляшущих и плясали тоже. Молодые отцы несли детей на плечах. Под ногами гремели пластиковые бутылки, баночки из-под напитков, время от времени взрывались хлопушки.
Постояв на необычно свободной от машин Тверской, Агнесса вспомнила праздник Победы.
То было солнечное утро, девятого мая 1995 года.
Тверская была также пуста и широка, люди шли в одну сторону, к Садовому кольцу и дальше, дальше. Они с отцом спешили туда же. Георгий Георгиевич чуть прихрамывал, после ликвидации чернобыльской аварии что-то началось у него с сосудами на ногах, но двигался быстро. По главной улице столицы должны были пройти ветераны, те, кто не согласился с развалом великой родины, за которую они проливали кровь, не согласился с обнищанием народа-победителя, те, кто отверг показуху официальных торжеств.
– Идут, идут! – закричали вокруг.
То, что они увидели, было незабываемо.
Вдали, от Белорусского вокзала по улице от тротуара до тротуара двигалась темная громада с широким золотым блеском.
Народ побежал навстречу.
… Они шли под боевыми знаменами, с военным оркестром впереди, плечом к плечу, блистая орденами, пожилые седые люди в военной форме разных родов войск, шли небыстро и неостановимо, военачальники, рядовые, тысячи мужчин и женщин, ряд за рядом, сотни шеренг.
Народ ликовал.
– Слава победителям! Да здравствует Советский Союз! Генералу Варенникову слава!
Словно деревенские дети за оркестром, бежали москвичи по обеим сторонам, всматриваясь в лица.
Было жарко, солнце, принудительно лишенное облаков, светило немилосердно, позади колонны медленно двигались белые машины скорой помощи.
– И твой дед мог быть среди них, – сказал тогда Георгий Георгиевич, вытирая слезы…
Да, и ее дед, Георгий Щербатов, рядовой штрафного батальона, раненый в грудь и до конца дней своих носивший осколок вражеского железа, мог с полным правом пройти по главной улице своей Родины с высоко поднятой головой.