Крещение огнем
Шрифт:
Так, например, он старался беречь свои части, развернув их таким образом, чтобы они могли сами защитить себя, не подвергая ни одно подразделение ненужному риску. Это было непростой задачей, поскольку 16-я бронетанковая растянулась на большое расстояние. И засада, в которую попала колонна КП дивизии, и многочисленные атаки в тылах показали: мексиканцы моїуг отступить, но они никогда не признают себя побежденными.
План передислокации войск и переход к оборонительной тактике потребовали, чтобы Третья бригада отправила 2-й батальон 13-го пехотного полка обратно в резерв. Поскольку в тыловых районах следовало больше опасаться рейдов малых, легковооруженных диверсионных отрядов, нежели атаки регулярных войск, было принято решение направить батальон на охрану тыловых объектов.
— Стэн, мы только что получили из бригады приказ направить один взвод на дивизионный КП, чтобы обеспечить его охрану. — Красноречиво усмехаясь, он посмотрел на Уиттворта в упор. — Может, ты нам в этом поможешь?
Мигом сообразив, что можно избавиться от 2-го взвода и его командира, лейтенанта Нэнси Козак, Уиттворт с готовностью ответил:
— Что делать, хоть и трудновато придется, все же, пожалуй, я смогу уступить вам 2-й взвод.
Мак-Квайрер отлично знкл, что Уиттворт — порядочная скотина, и все же продолжил игру, стараясь, чтобы находившиеся на КП офицеры и сержанты ничего не заподозрили. С тех пор как Козак изменила свои показания о пограничном инциденте, происшедшем седьмого сентября, капитан только и искал повод, чтобы от нее избавиться.
Новые показания Козак не только ставили его под удар, на и свидетельствовали о том, что у нее нет ни малейшего чувства долга перед ним как своим командиром. Мак-Квайрер считал так же, особенно после того, как Стэнли показал ему ту часть рапорта, в которой говорилось, что его приказы "не были четкими и не учитывали создавшуюся ситуацию". Ей бы на этом и остановиться, но, к несчастью для Уиттворта, она продолжала: "Я делала неоднократные попытки ввести командира в курс дела, но он не пожелал слушать и повторил первоначальный приказ". В результате лейтенанта признали невиновной, а он заработал взыскание. Замечание Мак-Квайрера о том, что будь лейтенант Козак обычным офицером, то есть мужчиной, никто не предложил бы ей переписать рапорт, нисколько не улучшило настроения Уиттворта.
Но как бы ни был неприятен ему этот случай, он не шел ни в какое сравнение с тем, что произошло 12 сентября на подступах к Монтеррею. О разговоре Козак с ним по открытой радиосети стало известно не только каждому взводному роты А, но и командиру батальона, а это уж ни в какие ворота не лезет. Хуже всего было то, что командир батальона не только пропустил мимо ушей наглый выпад Нэнси, но и поздравил ее. Когда на следующий день Уиттворт обратился к нему с протестом, то снова получил взыскание, — на этот раз за мелочность. Теперь у него не оставалось никаких сомнений: Козак должна уйти.
Подмигнув приятелю, Мак-Квайрер изрек:
— Извини, что приходится тебя напрягать, дружище, но, боюсь, придется тебе пока обойтись двумя взводами. — Чтобы дело выглядело так, будто выбор продиктован соображениями здравого смысла, а не уязвленного) самолюбия, майор, в качестве объяснения, добавил: — Поскольку во 2-ом взводе нет взводного сержанта, а "Брэдли", которой он командовал, потеряла систему управления огнем, это подразделение на сегодняшний день наименее боеспособно. Ну, а на дивизионном КП можно обойтись и без взводного сержанта, и без одной "Брэдли".
Уиттворт деланно вздохнул:
— Ничего не попишешь, сэр, вы, как всегда, правы. Похоже, у меня нет выбора. Когда они должны выступить?
Лейтенанта Козак новое назначение только обрадовало. Привыкнуть к штаб-сержанту Маупину в качестве взводного сержанта И к сержанту Кашински в роли командира первого отделения не составляло труда. Единственная
До седьмого сентября, когда ее взвод отправился в погоню за мексиканскими грабителями, Козак считала, что не может быть ничего хуже, чем первые шесть месяцев учебы в Уэст-Пойнте. Теперь же все эти тяготы казались пустяком по сравнению с испытаниями, выпавшими на ее долю во время боя. После перестрелки в Нуэво-Ларедо Нэнси едва, не потеряла сознание, когда Ривера застегнул молнию на мешке с телом рядового Гаити. И до сих пор, каждый раз застегивая молнцю на своем спальном мешке, она испытывала приступ безотчетного страха. Потом ее стало преследовать другое воспоминание: сержант Ривера лежит на носилках, белый, как простыня, от шока и потери крови. В ушах эхом отдавалось холодное, будничное замечание наводчика, который находился рядом со взводным сержантом, когда в их "Брэдли" попал снаряд. Когда после боя в арройо Козак, вместе с мотострелками, вернулась к машинам и спросила, как дела у Риверы, наводчик ответил как ни в чем не бывало: "Все в порядке, сержанту здорово повезло — только руку потерял".
Уже во время затишья, после боя, лейтенант осознала, что призошло и, более того — что могло произойти. Как человек, уцелевший в автомобильной катастрофе, она запоздало ужаснулась, представив себе, чем все могло кончиться. Устраивая противотанковую засаду, она и подумать не могла, что на нее и горстку мотострелков, которых она развернула вдоль арройо, может обрушиться целый батальон танков. Если бы не вмешательство командира батальона, который увидел, что происходит, и сумел быстро принять меры, ее попытка связаться с Уиттвор- том и попросить огневую поддержку могла бы иметь самые роковые последствия. На этот раз она оказалась в такой же ситуации, как и во время учений в Форт-Худе, только все было куда серьезнее. Видно, она так и не усвоила урок, который преподал ей тогда капитан Керро. И неизвестно, усвоит ли когда-нибудь...
Поэтому, когда второй взвод получил приказ явиться к коменданту штаба дивизии, Нэнси в трудом скрывала облегчение. В тылу, в штабе дивизии, в относительной безопасности, она сможет разобраться в себе. Ей необходимо время, чтобы забыть все ужасы сражения. И чтобы залечить душевные раны... как, впрочем, и сломанный нос.
Как собирающиеся на горизонте облака предвещают приближение бури, так пришедшие в движение подспудные силы обещали лишить лейтенанта Козак самого необходимого ей сейчас — времени.
Оперативная пауза, которая должна была дать вашингтонским политикам время пересмотреть свое отношение к Мексике, стала для сеньора Аламана настоящим подарком небес. Она предоставила ему и его наемной армии прямо-таки идеальные условия для осуществления их нового плана. Теперь, когда американская армия продвинулась в глубь Мексики и, сильно растянувшись, находилась среди враждебно настроенного населения, оказывающего поддержку партизанам, отряды Делапоса смогут без особого труда, свободно передвигаясь в тылу у американцев, нападать на их одиночные посты и колонны. Вне всякого сомнения, вина за эти нападения и зверские расправы падет на головы мексиканцев. Американские солдаты, которые станут свидетелями кровавых террористических актов и будут вынуждены жить в постоянном страхе оказаться жертвами очередного нападения, очень скоро захотят отомстить мексиканцам. Когда они начнут отвечать жестокостью на жестокость, потребуется совсем немного времени, чтобы призывы к разуму и дипломатии утонули в воплях об отмщении. И здесь важно не только выбрать подходящий момент. Как и перед началом рейдов на границе с Техасом, эль Дуэньо предупредил Делапоса, чтобы тот тщательно готовил каждую операцию. "Было бы непростительной глупостью, — повторял он при каждом удобном случае, — зайти так далеко, а потом потерять все из-за излишней поспешности. Сейчас время работает на нас, и мы можем распоряжаться им по собственному усмотрению. И если мы проявим терпение, удача сама пойдет нам в руки".