Крещение огнем

Койл Гарольд

Жак Лефлер считал подобные разглагольствования шефа тео­ретическим вздором. Француз редко утруждал себя раздумьями о целях и притязаниях Хозяина. Сам он предпочитал доволь­ствоваться малым. Основными его потребностями были деньги и радость от проделанной работы. И пока находился человек, же­лающий удовлетворить обе эти его потребности, Лефлер чув­ствовал себя вполне счастливым. Развалясь на переднем сиденье новенького вездехода, мчавшегося по направлению к Сабинас- Идальго, и задрав ноги на приборный щиток, он с безмятежной улыбкой на лице мурлыкал старые марши Иностранного легиона.

В данный момент он имел все. Предложение Аламана продол­жать подрывную деятельность в Мексике за тройную цену, да еще и с оплатой вперед, мог

бы не принять только полный иди­от. Одного этого было бы вполне достаточно, чтобы привести Жака в благодушное настроение. Но ему светило кое-что боль­шее: его положение в маленькой армии Делапоса внезапно изме­нилось, поскольку Чайлдресс, неофициальный заместитель и советник Делапоса, впал в немилость. Лефлер не знал наверня­ка, чем именно вызван конфликт между мексиканцем и амери­канцем. Возможно, отчасти дело заключалось в том, что Рэцдел не одобрял бессмысленные убийства. И хотя новые зверства по своей жестокости превзойдут все, совершенные ими раньше, одного этого было недостаточно, чтобы объяснить поведение американца.

"Нет, — размышлял Лефлер, — дело не в этом". Француз подозревал, что главная причина лежит на поверхности, хотя никто из наемников ни за что в этом не признался бы. Несмотря на всю свою выучку и годы наемной службы, Чайлдресс оставал­ся и всегда останется американцем, так же, как Делапос не мо­жет быть никем иным, кроме как мексиканцем. Убеждения, сфор­мировавшиеся под влиянием той среды, в которой каждый из них родился и вырос, наложили на обоих отпечаток, не смывае­мый никакими деньгами. Рэндел почти не пытался скрыть свои чувства, когда Делапос похвалялся тем, как мексиканская армия утерла нос надменным гринго. Делапос, в свою очередь, не мог пропустить мимо ушей презрительные клички вроде "даго" или "грязные мексикашки", которыми американец награждал его со­отечественников. И чем дальше заходила война между двумя го­сударствами, тем шире становилась трещина между бывшими друзьями. Как раз в эту трещину и собирался проникнуть Лефлер.

Не доверяя больше американцу, Делапос стал обращаться за советами к французу. Мексиканец изо всех сил старался угодить Хозяину, но испытывал явные затруднения, когда дело доходило до принятия важных решений — именно эту его слабость и Чайл­дресс, и Лефлер неоднократно использовали в своих интересах. Нуждаясь в человеке, с которым можно было бы обсудить план действий, и не полагаясь на Чайлдресса, Делкпос все больше склонялся в сторону француза. Даже такое нудное задание, как разведка, сопряженное с долгими поездками и необходимостью то обманом, то хитростью пробираться через американские и мексиканские заставы и посты, давало Лефлеру лишний шанс стать незамеченным в глазах мексиканца, не говоря уже о жало- ваньи. Пока американец занимался организацией и охраной ба­зового лагеря, Жак знакомился с местностью и подыскивал воз­можности проникновения в тыл и слабые места в обороне, по которым можно будет нанести удар. Теперь, разведав местность и расположение частей, он, а не Чайлдресс, сможет влиять и на Делапоса, и на ход боевых операций.

Имея при себе фальшивый паспорт и другие документы на имя Поля Перро, реально существующего корреспондента фран­цузского Национального агентства новостей, Лефлер беспрепят­ственно разъезжал по американскому сектору. А поскольку у его спутников были документы, подтверждающие личность фран­цуза, и вдобавок, достаточно съемочной и зкукозаписывающей аппаратуры, чтобы усыпить любые подозрения, американцы на дорожных постах редко удосуживались обыскать их самих или их машину. Впрочем, даже если бы они обнаружили автомат под сиденьем Лефлера или оружие, которое имелось у каіждого из его людей, француз сумел бы легко найти объяснение. В конце концов, вокруг рыскают бандиты. Должны же он и члены его группы иметь возможность защитить себя?

Поэтому, Подъехав к контрольно-пропускному пуйкту, кото­рый находился у входа в ущелье на пути к Сабинас-Идальго,

где размещался КП 16-й бронетанковой дивизии, Жак И бровью не повел. Цепким взглядом профессионала он мгновенно оценил ситуацию — на случай, если вдруг придется прорываться с боем.

КПП обслуживали с полдюжины солдат военной полиции. Остановив машину на почтительном расстоянии от проволочно­го заграждения, Лефлер спокойно ждал, пока к ним приблизит­ся полицейский с винтовкой М-16. Судя по знакам отличия нк каске и воротнике, - командир отряда. Позади, у самого ограж­дения, стояли еще двое полицейских, вооруженных М-16 и М-203 — это та же М-16, только на ствольной части у нее укреплен 40-миллиметровый гранатомет. По обеим сторонам заграждения стояли две машины, принадлежащие полицейскому отряду. Лефлер узнал в них бронированные "хамви". Они впол­не могли защитить солдат от автоматического оружия, которое было под рукой у каждого из людей Лефлера, но в данный мо­мент никто из американцев не смог бы воспользоваться этим укрытием. Даже полицейские, обслуживающие орудия, установ­ленные на крышах обоих "хамви" — пулемет М-60 и 40-милли­метровый гранатомет М-19, — представляли собой удобную ми­шень: спасаясь от жары, они вылезли из машин и сидели на крышах машин. Шестой полицейский, женщина, расположилась в тени правого "хамви". Не обращая внимания на Жака и его спутников, она что-то ела из коричневого пластикового пакета. Еще до того, как сержант подошел к машине, Лефлер решил: в случае чего они легко справятся с американцами.

— Привет. Что вас сюда занесло?

Француза не переставало удивлять то разгильдяйское отноше­ние к войне и военной службе, которое американцы возвели в культ.' Если бы во время службы в Иностранном легионе он охра­нял КПП, как этот сержант, и таким вот образом встретил неиз­вестную машину, ему досталось бы от начальства. То, что амери­канцы так часто одерживали победы, только подтверждало уве­ренность Лефлера: справедливости в этом мире не бывает.

Когда сержант остановился рядом с французом, тот предъявил свое корреспондентское удостоверение:

— Меня зовут Поль Перро. Я — корреспондент французско­го Национального агентства новостей. — Потом представил каж­дого из своих спутников по очереди. — Это мой кинооператор, а это — звукооператор, водитель и переводчик.

Каждый из пассажиров машины улыбнулся и помахал левой рукой, прижимая правую к туловищу.

Выслушав ответ Лефлера, полицейский расплылся в улыбке:

— Вы, наверное, из компании конгрессмена Льюиса?

При упоминании фамилии Льюиса Жак насторожился. Он знал, что это один из американских конірессменов, возражавших про­тив вторжения в Мексику. Не представляя, что имеет в виду сержант, француз, тем не менее, сразу увидел возможность уско­рить процедуру прохождения через КПП и радостно подтвердил:

— Да, мы были с конгрессменом, но в пути слегка отстали.

Сержант снова улыбнулся:

— Что ж, приятель, вам повезло. Конгрессмен со своими людь­ми проехал в восточном направлении минут пять назад, не боль­ше. Если поднажмете, догоните его еще до въезда в город.

Все еще не понимая, о чем идет речь, Лефлер учуял благопри­ятную возможность. Устремив взгляд на восток, он обдумывал сведения, которые так неосторожно выболтал ему сержант. При­кидывая, как ими воспользоваться, Жак на мгновение замешкал­ся. Полицейский же никак не мог понять, чего ждет француз:

— Времени у вас — в обрез. Скоро стемнеет, и вы упустите конгрессмена.

За годы службы в легионе Лефлер, среди многих навыков, прочно усвоил один, быть может, самый важный: полагаться на свои инстинкты. И сейчас они подсказывали ему, что там, впе­реди, на дороге, его ожидает крупный выигрыш, которым необ­ходимо завладеть. Что он будет делать с этим выигрышем, Леф­лер пока не знал. Зато знал, что упустить его нельзя ни в коем случае. Все равно им предстоит начать кампанию террора, так почему бы не сейчас?