Крещение огнем
Шрифт:
— Вас понял, Альфа-два-шесть. Вижу ваш дым. "Скороходы" — в пути. Как только они управятся, возьмите несколько пленных. Нужно выяснить, кто управляет этими танками. Прием.
— Блю-шесть, говорит Альфа-два-шесть. Будет исполнено. Сообщим вам, когда они будут у нас в руках. Прием.
Не дождавшись ответа ни от комаццира батальона, ни от Уиттворта, Нэнси сделала вывод, что им сейчас не до нее. Повернувшись, она крикнула командирам отделений, чтобы они предупредили своих людей о скорой атаке с воздуха. Первым заметил самолеты Белл.
— Вот они, ЛТ!
Взглянув в указанном направлении, Козак увидела две быстро приближающиеся черные точки. Вот они увеличились в размере, потом стали
Они справились! Второй взвод роты А, ее "Пыльные дьяволы" не подкачали! Теперь остается одно — узнать, во что им обошлась эта маленькая победа.
Притаившись в засаде, капитан Нино Гарса следил, как колонна грузовиков 16-й бронетанковой дивизии, словно огромная змея, ползет по дороге, ведущей от Вальесильо на юго-восток. Полученные шесть часов назад сведения о том, что командный пункт дивизии снимается с места, оказались верными. Еще больше радовало капитана то, что он правильно угадал, по какой дороге двинется колонна. Допусти он ошибку, оказалось бы, Что сто пятьдесят бойцов войск сельской обороны, которых он разместил вдоль дороги, напрасно провели в засаде несколько томительных часов. Бросив последний взгляд на дороіу, капитан Гарса постарался справиться с волнением — от предчувствия близкого сражения.
Окончательно овладев собой, он спустился со скалы, откуда следил за приближающейся колонной, и подошел к младшим командирам, которые собрались, чтобы получить от него последние инструкции.
— Запомните: не стрелять, пока не ударят минометы. Я приказал им чередовать кумулятивные снаряды с осветительными, чтобы вы могли ввдеть дороіу. И еще раз напомните своим людям: зеленая ракета — сигнал к атаке. Я выпущу ее только тогда, когда условия дня атаки будут идеальными. Не нападайте на колонну по собственной инициативе, какой бы благоприятной ни показалась вам обстановка.
Гарса оглядел своих подчиненных. Они закивали в знак того, что поняли задачу. Капитан отнюдь не был снобом, однако он понимал, что большинство из вверенных ему людей — простые крестьяне и мелкие лайочники, и потому старался не только объяснять все предельно просто, но и не забывать, что у каждого дома есть семья, которую он должен кормить. И хотя эти люди, как и их деды, все до единого были истинными патриотами, готовыми умереть за свой дом и страну, Гарса никогда не забывал того, что сказал ему и другим командирам партизанских отрядов полковник Гуахардо: "Да, нам нужны патриоты, готовые биться с оружием в руках. Но никогда не забывайте, что будущее страны могут строить только живые". Поэтому капитан Гарса, кроме всего прочего, заботился о том, чтобы его подчиненные знали порядок рассредоточения и знали сигнал к его Началу.
— Как бы ни сложились обстоятельства, чем бы вы ни были заняты, — втолковывал он командирам, — как только я или мой заместителе выпустим красную ракету, рота, не медля, начинает рассредоточение. Не ждите ни меня, ни кого-то еще. Ведите своих людей на сборный пункт: пусть почистят оружие, закопают его и отправляются по домам.
В последний раз кивнув, командиры взводов растворились в темноте: каждый поспешил к своим людям, чтобы вместе с ними ждать сигнал к началу атаки.
Примостившись среди наваленных коробок и амуниции, капитан Гарольд Керро мирно спал на заднем сиденье машины майора Найхарта. Для него слова "сон" и "движение в колонне" уже давно стали синонимами. С первых дней пребывания в армии он обнаружил, что неспешный черепаший темп колонны, вместе с мерным гулом двигателя, часами работающего на одной и той же скорости, — самое лучшее в мире снотворное. Ему удавалось противиться сну минут десять, максимум — пятнадцать. И хотя сон для солдата всегда — предел мечтаний, офицеру в армейской машине не полагается спать йо время движения. Керро понимал, что стояло за этим правилом, но понимал и другое: никакие правила не властны над человеческой физиологией. Поэтому он изобрел свою систему, позволявшую не противоречить ни тому, ни другому. После того, как его раз-другой пропесочили за сон во время движения, он приучил своих водителей глядеть в оба: не появится ли поблизости офицер в чине майора и выше. Завидев старшего офицера, водитель был обязан тут же разбудить Керро.
Но в эту ночь, чтобы разбудить капитана, от водителя потребовалось бы немало усилий. День выдался на редкость тяжелый и утомительный. Хотя самому Керро не пришлось вести солдат в бой под огнем противника, накопившаяся за день усталость сделала свое дело.
Ядро штаба дивизии составляют старшие офицеры — подполковники и майоры, — которые проводят время в ожидании, когда их произведут в полковники. Капитаны в штабе дивизии не принимают никаких решений и не имеют никакого влияния. Их двенадцатичасовые вахты складываются из многочисленных мелких поручений: приходится отвечать на звонки, принимать информацию, получать и передавать донесения, задавать вопросы штабным офицерам нижестоящих подразделений, отвечать на вопросы штабных офицеров вышестоящих инстанций, вносить исправления и дополнения в карты, — одним словом, заниматься заурядной текучкой. Каждая из этих обязанностей сама по себе до смешного проста. Но когда приходится делать все это в помещении размером с тесный гостиничный номер, к тому же, загроможденном столами, стульями, рациями, телефонами, планшетами, компьютерами, это превращается в каторжный труд, требующий огромного напряжения физических и душевных сил.
И вот, подобно крысам, которых экспериментаторы содержат в тесноте, штабные офицеры, раздраженные необходимостью работать в переполненном фургоне, скоро стали срывать злость друг на другие. Хотя в обычных условиях Керро и другие сотрудники оперативного отдела майора Найхарта отлично ладили, напряжение последних суток могло бы довести до ручки даже святого. Даже хладнокровный подполковник Диксон вышел из себя. Беседуя на повышенных тонах с начальником оперативного отдела корпуса, он внезапно закончил разговор тем, что швырнул телефонный аппарат, едва не задев капитана. Обведя взглядом находившихся в фургоне офицеров, — все они, в свою очередь, замерли на месте, не спуская с него глаз, — Диксон слегка смутился и буркнул себе под нос:
— Человеческая глупость не знает границ! — После чего повернулся и вышел.
И Хотя никто не понял, что он хотел этим сказать, после его ухода все как один продолжили работу, выбросив этот инцидент из головы. Такие сцены стали привычным явлением.
Гарольд надеялся, что сон снимет усталость и накопившееся за день напряжение.
Но Керро не учел планов капитана Гарсы и бойцов войск сельской обороны. Их не учел никто. И очень скоро это обнаружилось со всей очевидностью.