Крещение огнем
Шрифт:
— Прости меня, Альфредо Гуахардо. Прости за то, что я не оправдал твоего доверия и доверия мексиканского народа.
Захваченный воодушевлением боя, полковник сделал шаг ему навстречу и обнял командира. Потом, отступив, но все еще сжимая плечи полковника, сказал, что ему стыдиться нечего. В схватке со значительно превосходящими силами противника он и его люди проявили себя с самой лучшей стороны. Они показали американцам и всему миру, что Мексика не склонит голову ни перед кем.
Успокоив командира бригады, Гуахардо приказал ему отступить и постараться вывести как можно больше людей. Они сделали свое дело. Теперь нужно их поскорее собрать — пусть готовятся к следующему бою. Обретя былую уверенность,
Альфредо проводил его взглядом. Да, бой выдался долгий и тяжелый. Все, в том числе и он сам, еле держались на ногах от усталости. И хотя то, что пережили они с командиром бригады, нельзя сравнить с тем, что выпало на долю простых солдат на передовой, все же напряжение и ответственность за принятые решения, усугубленные недостатком сна, брали свое. Пора заканчивать сражение. Бой удался, его результаты превзошли самые смелые ожидания Гуахардо. Они отразили одну ночную атаку, почти остановили другую и, самое главное, не дрогнули. "Нет, — подумал полковник, — мы не подвели свой народ. Теперь в этой игре осталось сделать всего один ход".
Довольный гем, как все сложилось, он обратился к адъютанту:
— Свяжись с командиром никарагуаицев. Пусть начинают атаку на Нуэво-Ренуэбло. И еще, Хуан, скажи ему, что я советую воспользоваться северным путем, через арройо. Им, конечно, придется двигаться медленно, но зато этот путь обеспечит им лучшую маскировку.
Корпус "Брэдли" так раскалился от солнца, что находиться внутри было сущей пыткой. "И как только солдаты выносят это пекло?" — недоумевала лейтенант Козак. Пользуясь положением командира экипажа и взвода, она стояла в открытом люке двухместной башни "Брэдли", подставив лицо встречному ветру. Она и думать забыла о том, что, безрассудно высунувшись наружу, становится отличной мишенью для врага. Даже постоянные толчки, вызванные тем, что машине приходилось то и дело спускаться в арройо, мало беспокоили Нэнси. Она с удовольствием ловила слабые дуновения прохладного ветерка.
Но очень скоро ее блаженству пришел конец: сержант Маупин, чья "Брэдли" находилась правее остальных, доложил, что видит впереди справа большое облако пыли. Взглянув в указанном направлении, Козак тоже заметила его и задумалась. Интересно, откуда оно могло взяться? Сверившись с картой, она убедилась, что ни впереди, ни справа от ее взвода из своих никого быть не должно. И устный приказ Уиттворта, и полученная от него схема свидетельствовали, что ее взвод находится на правом фланге. Оторвавшись от карты, она пересчитала свои машины. Все четыре были на месте. Потом посмотрела влево, на равнину — там, на расстоянии примерно полутора километров, виднелись машины роты А. И хотя они опережали ее взвод, которому приходилось двигаться по более пересеченной местности, там, похоже, все шло гладко. Козак снова повернулась направо. Пора принимать решение.
Совершенно очевидно, что своих в том месте, где виднеется облако пыли, быть не должно. Судя по карте, источник пыли находится в соседнем арройо, тянущемся почти параллельно тому, в которое только что спустился ее взвод. Узкое у начала, оно постепенно расширялось, змеясь по склону, и выходило на открытую равнину. Рассудив, что неразумно всем взводом выбираться наверх и выставлять себя напоказ, лейтенант приказала всем БМП остановиться на дне арройо. Связавшись с сержантом Риверой, она велела ему оставаться с машинами, а сама решила, взяв с собой радиста, отправиться на разведку. Не дожидаясь ответа Риверы, она сняла шлемофон и, открыв дверцу, отделявшую башню от остального экипажа "Брэдли", крикнула радисту, чтобы он готовился к высадке.
Раньше она всегда спрыгивала на землю, но с тех пор как сломала нос, стала проявлять большую осмотрительность: каждое резкое движение отдавалось в голове нестерпимой болью. И каждый рар Нэнси вспоминала о досадном происшествии; Надо же, чтобы это случилось именно с ней! Правда, было у этой дурацкой, прямо-таки детской травмы и свое преимущество: до Козак дошли слухи, что во взводе ее перестали называть за глаза "Лейтенант Губки", теперь за ней закрепилось прозвище "Нос". И хотя ничего особо лестного в нем Козак не находила, оно все-таки не намекало на принадлежность обладателя к прекрасному полу.
Оказавшись на земле, девушка столкнулась с радистом Билли Беллом. Он весь взмок от пота, но оставался вполне добродушным.
— Что стряслось, ЛT? — с улыбкой осведомился Белл.
Нэнси больше не коробило, когда ее называли ЛT, что являлось общепринятым в армии сокращением слова "лейтенант". На первых порах солдаты ее взвода, привыкшие к мужскому окружению, частенько обращались к ней "сэр", что приводило к взаимному замешательству и смущенным извинениям — правда, не всегда искренним. И хотя правильной формой обращения было "мэм", солдатам второго взвода оно давалось с трудом. Постепенно они пришли к неофициальному соглашению, и все, начиная с сержанта Риверы, стали называть ее ЛT. Козак не возражала. В конце концов, каждому порой приходится идти на компромисс.
Сунув сложенную карту в наружный карман брюк, она взглянула на облако пыли, которое явно двигалось в их сторону, потом — на Белла:
— Придется сбегать вон туда, на вершину холма: выяснить, кто это так напылил.
Белл вздохнул:
— А что, ЛT, обязательно бежать? В такое-то пекло?
Не обращая внимания на шутливый тон радиста, Козак повернулась и стала взбираться наверх, бросив через плечо:
— Поживее, Белл. Вам не повредит немножко размяться.
Посмотрев на свое брюшко, радист покачал головой. "Вот чертовка, — ворчал он про себя, карабкаясь вслед за лейтенантом но склону арройо, — неужели она никогда не отвяжется от моего пивного пуза? Тем более, что оно — не такое уж большое...".
Вскарабкавшись по откосу, они бегом направились к гребню холма, отделявшего арройо, в котором укрылся взвод Козак, от того, откуда, судя по всему, поднималась пыль. Остановившись на гребне, Нэнси присела на корточки и, переводя дыхание, стала оглядывать открывавшуюся впереди местность. При этом оттуда, где висело облако, она явственно услышала лязг гусениц, доносившийся вместе с глухим рокотом дизельных двигателей.
Танки! Там, впереди, танки... Но чьи? Рокот двигателей не походил на вой турбин М-1. Возможно, рельеф местности и расстояние искажают звук, и все же — вряд ли это свои. Догнавший командира радист бодро воскликнул:
— Вот и я, ЛT. Лучше поздно...
Обернувшись к нему, Козак приложила палец к губам. Белл недоуменно уставился на нее, потом взглянул на облако пыли, услышал гул и понял все без слов. Присев рядом с командиром, он взял оружие наизготовку.
Лейтенант выждала еще несколько мгновений, присматриваясь и обдумывая ситуацию. Она чувствовала, как колотится сердце, а мышцы живота сжимаются в тугой комок. По спине ручейками струился пот. Тело напряглось, готовое к броску или к бегству, а мозг тем временем рассчитывал следующий шаг. Наконец, собравшись с духом, она встала и медленно двинулась вперед, не сводя глаз с края соседнего арройо. Белл тенью следовал за ней, глядя то на командира, то на облако пыли, вздымаемое невидимыми Пока танками.