Крестная мать
Шрифт:
— Ну, Грозный не вся Чечня, Аркадий. В горы уйдут, а перед этим за другие города биться будут: Аргун, Гудермес, Шали… Патронов много потребуется.
— Ну-ну.
«…Зачем они связываются с чеченцами? — тоскливо размышлял Городецкий. — Ясно же любому дураку, что Дудаеву долго не продержаться. Грозный рано или поздно будет взят. А вдруг раскроется, что мы… нет, Аркадий с Феликсом, я-то не при чем!.. Вдруг раскроется, что они помогали Чечне с оружием? Попадется крохотная какая-нибудь информация тому же До-рошу… Масла им мало!»
— Значит, я людям могу хорошие деньги обещать? — поинтересовался Аркадий.
Дерикот
Глава двадцать восьмая
Ночное нападение на квартиру Дороша спланировали так: два боевика, Лапшин и Пилюгин, быстро взломав дверь, входят в масках в дом; третий, Васек, страхует операцию с улицы, под окнами. Дорош жил на третьем этаже, балкон его выходил в глухой темный переулок, с него можно было спуститься на балкон второго этажа, а оттуда спрыгнуть на землю. Или же подняться на четвертый этаж — от бывшего чекиста-диверсанта всего можно было ожидать.
Руководил операцией Лукашин; место себе он определил неконкретное: «Буду в подъезде, на подхвате», — объяснил подчиненным, и объяснение всех устроило. Конечно, на такого зверя, как Дорош, надо бы еще пару-тройку крепких ребят. Городецкий, страхуясь, вел разговоры с Дерикотом, но оказалось, что у того ряды бойцов поредели. Жорка Бизон запил по-черному, сгорел в гараже (и, кажется, тоже по пьянке) Серега Бородкин, запропастился куда-то Вадик Башметов. У Феликса были, разумеется, и другие парни, но, к примеру, своего водителя Игоря он не дал (комплекция не та, да и выйдет, чего доброго, из строя), а о других сказал, мол, пока зелены для серьезных операций. Могут только навредить, испортить дело. А нужно действовать наверняка — тихо войти в квартиру и задушить Дороша и его жену. Вот и пришлось Лу-кашину обходиться своими проверенными кадра-ми — этих он знал, как облупленных, рассчитывал вполне, убеждал Дерикота и Городецкого, что ребята не подведут. Четверо хорошо подготовленных парней против спящего Дороша и бабы — куда больше? Шума никакого не будет: дверь отожмут специальным приспособлением, винтом с лапами, потихоньку войдут в квартиру, применят против спящих газовые баллончики, а потом задушат. Несколько минут и — нет опасного разоблачителя, царство ему небесное!
Городецкий и Дерикот, выслушав план операции, одобрили его. Похвалили Лукашина за детально разработанную схему передвижения по квартире («Отличная мизансцена!» — машинально подумал Антон Михайлович) и за решительность. Да, с такими, как Дорош, нужно расправляться безжалостно и быстро. Разумеется, жена его, Людмила, не при чем, баба хорошая, к ней в поликлинике относятся с уважением, и Дора Григорьевна о ней как о враче высокого мнения (она передавала сведения о Дороше через жену Феликса, тоже врача) — но что поделаешь… К тому же, если оставить Людмилу в живых, то она, естественно, поднимет шум, явится милиция, начнутся поиски по горячим следам. А так в запасе у группы Лукашина будет примерно день. Можно хорошо спрятаться, главное, успокоиться.
— Может, Людмилу все же только усыпить? — спросил Лукашин, персонально не обращаясь ни к Городецкому, ни к Дерикоту. Говорили об операции в кабинете Феликса, при закрытых дверях, вещи называли своими именами.
Те переглянулись.
— Пожалеешь бабу, беду на хвосте притащишь, — жестко
Городецкий высказался дипломатично и более гуманно:
— Смотри сам, Лукашин. Но если она потом кого опознает… Мы, разумеется, знать ничего не знаем.
— Не опознает! — уверял Лукашин, и по его ожесточившемуся лицу Городецкий с Дерикотом поняли, какое именно решение принял начальник охраны в отношении жены Дороша.
А Лукашин, завершив дела в офисе, договорившись с боевиками о месте и времени встречи, примерно через час звонил Дорошу по служебному номеру. Предупредил, слегка изменив голос:
— Это Олег Петрович. Сегодня ночью жди у себя на квартире гостей! — И бросил трубку.
Дорош спокойно отодвинул телефон, глянул на своего шефа, Боброва, склонившегося над бумагами:
— Витя, поможешь?
— А что случилось?
— Знакомые бандиты зашевелились опять. Сегодня ночью на квартиру ко мне должны явиться… Надежный человек сейчас позвонил.
— Да ты что?! — не поверил и испугался Бобров. — Что за люди? Ты их знаешь?
— Да, некоторых знаю. Видно, ребята из «Мечты». Мы уже общались. Один из них тот, что на пропавшую «БМВ» завязан, я тебе говорил.
— Понятно. За машину тебе решили отомстить?
— Не только. Лукашин этот, начальник охраны, — мелкая сошка. Там, над ним, рыба покрупнее, Городецкий. У того в приятелях — некий Дерикот да сам Аркадий Каменцев. И темных делишек за ними — целый хвост.
— Погоди-погоди, — начал вспоминать Бобров. —
Лукашин… что-то знакомая фамилия… Он в милиции, во вневедомственной охране не служил?
— Он самый, — подтвердил Дорош.
— Слушай, Толя, чего темнить. Если знаешь, где украденный «БМВ», давай подкинем информацию Городецкому…
Дорош рассмеялся.
— Я на девяносто девять процентов уверен, что он в курсе, где машина. Там же круговая порука, в «Мечте» — тянут все, кому не лень. Жаль, что акционеры об этом не знают. Вот бы кому информацию подбросить.
— Давай подбросим, — согласился Бобров.
— Погоди немного, я уже об этом думал. Нужно поглубже в «Мечте» копнуть. Там не один Городецкий. Дай время, Витя, я кое-что интересное тебе предложу. Только, думаю, нам одним не справиться. Милицию придется подключать. Но это потом, потом. Когда я господина театрального критика на крючок насажу. Ты не читал его рецензий? Городецкого, я имею в виду?
— Да нет, знаешь, как-то до театра руки не доходят, а точнее, ноги, — засмеялся Бобров. — Раньше с женой в кино ходили, а теперь — телевизор. А там — опять мы с тобой, только с американскими именами: Джон да Майкл. И бесконечное пиф-паф! Так что я программу «Время» посмотрю, гляну на этот беспредел в Грозном, да и на боковую. Лучше утром пораньше встать.
— Ну вот, а я читал. И по долгу службы, и по любви к театру. Статьи он хорошие пишет, разбирается в лицедействе. Он и сам лицедей… да еще какой! Интересно будет с ним поговорить и на темы об искусстве. Прямо жажду встречи!
— Ты о сегодняшней лучше думай, — напомнил Бобров. — Они к тебе придут не про театр рассказывать.
— Да это точно. На этот раз убивать придут.
— Ладно, Толя, встретим, как полагается. Жена твоя где сейчас?
— На работе, где ж ей быть.
— Позвони, скажи, чтобы к моей Ольге ехала. Я предупрежу.