Крид – Пир костей
Шрифт:
В этот момент во двор вышел Рюрик, закутанный в меховой плащ. Несмотря на ранний час, князь выглядел бодрым и полным энергии.
— Мой верный Клык отправляется в новый поход! — воскликнул он, подходя к Виктору. — Я пришёл лично проводить тебя и ещё раз объяснить важность миссии.
— Я помню твои указания, князь, — ответил Виктор. — Предложить Всеславу мир и твою защиту в обмен на клятву верности. Если он откажется…
— Если он откажется, — прервал его Рюрик, — то его голова должна украсить ворота Ладоги. Я хочу, чтобы все
Виктор кивнул, хотя внутренне он всё ещё размышлял над словами волхва. Мог ли Всеслав действительно знать способ избавить его от проклятия бессмертия?
— Я выполню твою волю, князь, — сказал он, и эти слова не были ложью — Виктор действительно намеревался выполнить поручение Рюрика, просто он не был уверен, как именно это произойдёт.
Рюрик улыбнулся и хлопнул его по плечу.
— Я знаю, что могу положиться на тебя, Клык. А когда ты вернёшься, тебя будет ждать награда — и не только золото, но и монах из Моравии. Мои гонцы уже отправились на его поиски.
Виктор слегка наклонил голову в знак благодарности. Для него упоминание о монахе было гораздо более ценным, чем обещание золота.
— Да хранят вас боги в пути! — провозгласил Рюрик, отступая в сторону.
Отряд выехал из ворот княжеского терема, затем из ворот Ладоги, и направился на север по узкой дороге, уходящей в хвойный лес. День обещал быть ясным, хотя морозным — идеальная погода для путешествия.
Первые часы пути прошли в молчании. Дружинники Рюрика, хоть и были опытными воинами, испытывали некоторую неловкость в обществе легендарного Клыка. Только к полудню, когда они остановились на короткий привал, атмосфера начала разряжаться.
— Господин Клык, — осмелился обратиться к нему Велимир, когда они сидели у небольшого костра, — правда ли, что ты в одиночку победил отряд из тридцати разбойников у озера Ильмень?
Виктор поднял взгляд от костра, в пламя которого он задумчиво смотрел.
— Нет, — ответил он кратко.
Велимир выглядел разочарованным, но затем Виктор добавил:
— Их было пятьдесят.
Дружинники переглянулись с изумлением. Радим покачал головой.
— Прости мою дерзость, господин, но даже лучший воин не способен в одиночку справиться с пятьюдесятью противниками.
— Я не просил их всех атаковать одновременно, — пожал плечами Виктор. — Большинство из них умерли во сне.
— Это… не очень почётно, — заметил Велимир, но тут же осёкся, испугавшись собственной смелости.
Виктор усмехнулся, и эта редкая эмоция на его обычно бесстрастном лице удивила дружинников.
— Честь — роскошь для тех, кто может позволить себе проиграть, — сказал он. — Я предпочитаю выживать. А разбойники, нападающие на торговые караваны и убивающие безоружных купцов, не заслуживают почётной смерти в честном бою.
Дружинники молча обдумывали его слова. Велимир выглядел несколько смущённым, но остальные, особенно старшие и более опытные, согласно
— Кроме того, — добавил Виктор, — главное не как ты сражаешься, а за что. Принципы важнее методов.
— А за что сражаешься ты, господин? — спросил Судислав, самый молчаливый из дружинников.
Виктор долго смотрел на огонь, прежде чем ответить:
— Когда-то я сражался за славу. Потом за богатство. Затем за свой народ и свою землю. — Он сделал паузу. — Теперь я сражаюсь, потому что это единственное, что я умею делать.
В его словах звучала такая древняя усталость, что даже самые молодые дружинники, никогда не задумывавшиеся о бренности жизни, почувствовали её вес. Наступило молчание, нарушаемое лишь потрескиванием костра и шелестом ветра в соснах.
— Пора двигаться дальше, — сказал наконец Виктор, поднимаясь на ноги. — Нам нужно преодолеть ещё немало вёрст до заката.
Они быстро собрались и продолжили путь. Дорога становилась всё уже, превращаясь в едва заметную тропу, уходящую глубже в лес. Здесь, вдали от Ладоги, дикая природа брала своё — огромные сосны и ели подступали к самой тропе, их ветви смыкались над головами путников, создавая зелёный полумрак даже в ясный день.
К вечеру они достигли небольшой поляны у ручья — идеального места для ночлега. Быстро разбив лагерь, дружинники распределили дежурства. Виктор вызвался нести первую стражу, хотя все знали, что он может не спать всю ночь без видимых признаков усталости.
Когда остальные улеглись, закутавшись в меха, Виктор сел у костра, вглядываясь в темноту леса. Его чуткий слух улавливал малейшие звуки ночного леса — шорох зверей в подлеске, уханье совы, журчание ручья. Всё было спокойно, но Виктор не расслаблялся. Он знал, что опасность часто приходит оттуда, откуда её не ждёшь.
Середина ночи принесла с собой внезапную перемену погоды. Ветер усилился, пригоняя тяжёлые тучи, и вскоре начался снегопад. Виктор подбросил дров в костёр, стараясь сохранить огонь. Его спутники спали крепким сном, утомлённые дорогой, и только Велимир время от времени беспокойно ворочался.
Внезапно юноша сел, широко раскрыв глаза.
— Я слышал вой, — прошептал он, озираясь по сторонам.
Виктор напрягся. Он тоже слышал его — далёкий волчий вой, который, однако, отличался от обычного. В нём было что-то… человеческое.
— Ложись спать, — сказал он Велимиру. — Это просто волки. Они не подойдут к огню.
Юноша нерешительно кивнул и снова завернулся в меха, но Виктор видел, что сон не шёл к нему. Сам же он продолжал вслушиваться в ночь, пытаясь определить, откуда именно доносился странный вой.
Прошло ещё несколько часов. Снегопад усилился, превращаясь в настоящую метель. Ветер швырял снежные хлопья в лицо, и даже Виктор, привыкший к любым погодным условиям, чувствовал его укусы.
— Странная погода, — заметил Радим, сменивший Виктора на посту. — Ещё вечером небо было чистым.