Крид – Пир костей
Шрифт:
— А что предлагаешь ты? — спросил он осторожно.
— Справедливый обмен, — ответило существо. — Ты возвращаешь мне мой Дар, а я даю тебе новую жизнь — обычную человеческую жизнь, без бессмертия, но и без мгновенной смерти. Ты сможешь прожить ещё несколько десятков лет как обычный человек, состариться естественным образом и умереть, когда придёт твоё время.
— И какова цена? — Виктор был уверен, что без цены не обойдётся.
— Ты должен добровольно отдать мне Дар, — сказало существо. — Не в храме Стражей, а в месте,
— Ты хочешь, чтобы я обрёк кого-то на такое же проклятие? — возмутился Виктор.
— Не обязательно проклятие, — возразило существо. — Дар Теней становится проклятием только для тех, кто сопротивляется ему, кто не понимает его истинной природы. В руках того, кто знает, как им пользоваться, он может стать величайшим благословением.
Виктор покачал головой.
— Я не верю тебе. За века своего существования я не встречал ни одного бессмертного, который был бы счастлив своей судьбой.
— Потому что ты не встречал тех, кто правильно использовал Дар, — сказало существо. — Подумай о моём предложении, носитель. Подумай хорошо. У тебя есть время до следующей полной луны.
С этими словами фигура из красного дыма растворилась, и сон закончился. Виктор проснулся, покрытый холодным потом. Вокруг него спали дружинники, лишь Велимир стоял на страже у догорающего костра.
— Плохой сон, господин? — тихо спросил юноша, заметив, что Виктор проснулся.
— Можно и так сказать, — ответил Виктор, садясь и потирая лицо руками. — Сны — единственное место, где даже такой, как я, не может сражаться.
Велимир помолчал, затем осторожно спросил:
— Это связано с тем, что произошло в храме Перуна? С тем, о чём ты не рассказал ост
альным?
Виктор внимательно посмотрел на молодого дружинника. В его глазах читалась искренняя забота, а не праздное любопытство.
— Да, — признался Виктор. — Там произошло нечто… нечеловеческое. И оно последовало за мной.
— Ты можешь рассказать мне, — предложил Велимир. — Иногда просто выговориться — уже облегчение. А я умею хранить тайны.
Виктор задумался. Обычно он не делился своими проблемами с другими — слишком много раз за свою долгую жизнь он видел, как доверие оборачивалось предательством. Но в Велимире было что-то особенное, какая-то чистота души, которая становилась всё более редкой в мире.
— Хорошо, — решил он. — Но не здесь. Отойдём от лагеря.
Они отошли на небольшое расстояние от спящих дружинников, туда, где их голоса не потревожат остальных. Сев на поваленное дерево, Виктор рассказал Велимиру обо всём, что произошло в храме, — о ритуале Всеслава, о появлении Хозяина Даров, о вмешательстве волков-Стражей и о сне, который только что видел.
Велимир слушал, не перебивая, и лишь его глаза становились всё шире по мере того,
— Значит, ты действительно… бессмертный? — спросил он наконец, когда Виктор закончил свой рассказ.
— Не совсем, — уточнил Виктор. — Я могу умереть, и это случалось не раз. Но я всегда возвращаюсь. И каждое возвращение отнимает частицу моей человечности.
— И сколько тебе… на самом деле лет? — осторожно поинтересовался Велимир.
— Я потерял счёт после первой тысячи, — ответил Виктор. — Но, думаю, около двух тысяч лет. Я помню Рим в его величии, помню парфянских лучников и германские племена, ещё не знавшие письменности.
Велимир молчал, пытаясь осмыслить масштаб времени, о котором говорил Виктор. Две тысячи лет! Это было за пределами его понимания.
— И всё это время ты искал способ… умереть окончательно? — спросил он наконец.
— Не всегда, — покачал головой Виктор. — Первые века я наслаждался своим бессмертием. Я был молод, силён, полон жажды жизни. Я видел, как рушатся и возникают империи, как меняются народы и языки. Это было… познавательно.
Он сделал паузу, глядя в ночное небо.
— Но постепенно я начал замечать, что теряю способность чувствовать. Сначала мелкие эмоции — восхищение красивым закатом, радость от вкусной еды, удовольствие от хорошей беседы. Затем более сильные — любовь, ненависть, страсть. Они не исчезли полностью, но стали… приглушёнными, словно я наблюдал их со стороны, а не испытывал сам.
— И теперь ты ничего не чувствуешь? — тихо спросил Велимир.
— Почти ничего, — признался Виктор. — Иногда, в моменты крайней опасности или боли, я всё ещё могу ощутить отголоски страха или гнева. Но большую часть времени… пустота.
— Это ужасно, — выдохнул Велимир. — Хуже смерти.
— Именно, — кивнул Виктор. — Поэтому я ищу способ прекратить это существование. Но теперь, после слов Хозяина Даров, я не уверен, что храм, о котором говорили Стражи, действительно даст мне то, что я ищу.
— А ты веришь ему? — спросил Велимир. — Этому… существу из сна?
— Нет, — твёрдо ответил Виктор. — Но я не полностью доверяю и Стражам. У них есть свои цели, которые могут не совпадать с моими. Я должен найти истину сам.
— И что ты будешь делать? — Велимир выглядел искренне обеспокоенным.
— Сначала выполню поручение Рюрика, — сказал Виктор. — Доставлю голову Всеслава и дары Гостомысла в Ладогу. А затем… — он помедлил, — затем, возможно, отправлюсь на поиски этого храма. Хочу увидеть его своими глазами и сам решить, стоит ли рисковать.
— Я пойду с тобой, — неожиданно заявил Велимир.
Виктор удивлённо посмотрел на юношу.
— Это опасный путь, молодой воин. И далёкий. Земли Анатолии лежат за многими морями и горными хребтами.