Крик и шепот
Шрифт:
— Извини, мне жаль, — говорю я и небрежно пожимаю плечами, — ммм… не то, чтобы очень, — бормочу себе под нос.
— Я все слышу, — ворчит Агата.
Я посмеиваюсь.
И вот оно, долгожданное блаженное спокойствие.
Спокойствие, означающее счастье.
Счастье, которое возможно только рядом с Йео.
Умница, девочка!
И в этот миг — я знаю, что Кейди уже ушла, — я чувствую ЭТО. Чувствую ЕГО.
Ненависть к себе. Отвращение. Невыносимая печаль.
Это высасывает
— Пора идти, приятель, — рычу я и направляюсь в сторону Кеннета.
Он прячется в тени. В тени, где скрываются его такие же мерзкие друзья, Норман и Паскаль. Мы — нормальные члены нашей необычной семьи — ненавидим эти чертовы тени.
Эти парни? Они не семья.
Они — зло. Мрачное и уродливое.
Эти ублюдки живут, чтобы все разрушать.
Но только... не в мое дежурство.
Я быстро двигаюсь к нему, и топот моих боевых ботинок тринадцатого размера эхом отдается в темноте. Знаешь, о чем говорит размер обуви? Да, у меня большой член. Но об этом мы поговорим позже…
— Где Кеннет, черт возьми? — шипит офицер Джо.
Бедолага также ненавидит тени. Но сейчас это вопрос выживания. Все, что скрывается в них, прекратит свое существование прямо сейчас.
Печаль обволакивает меня. Густая и удушливая.
Мы уже так близко. Так чертовски близко.
А потом я слышу это... Сдавленное дыхание Кеннета. Лихорадочное и рваное.
Он боится. Ну, он должен быть до усрачки напуган. Ведь это он обижает нашу малышку. Он так много раз причинял боль Кейди. А я ни разу не смог помешать ему. Я не в силах был сделать это в одиночку.
Но теперь у нас есть Йео.
Он делает Кейди сильной, помогает ей быть стойкой снаружи.
А мы ведем эту войну изнутри.
— Прощай, безумный Кенни.
Я бью и первым же ударом вышибаю из него придушенный омерзительный звук.
Бью снова и снова.
Офицер Джо не пытается ни арестовать его, ни прогнать.
Кенни всегда возвращается.
Но на этот раз офицер Джо не сможет мне помешать. Он, наконец, позволит мне осуществить то, что я пытаюсь сделать со дня появления этого ублюдка. Кейди тогда была еще подростком.
Я просто убью его.
И он больше не сможет вернуться.
Глава 20
Йео
Все тело Кейди покрыто потом. Кровь, стекающая по ее бедрам, пропитывает одеяло и мою одежду. Я крепко держу ее в своих объятиях. Но как только она с облегчением всхлипывает, я тут же ослабляю хватку.
— Ты здесь, Кузнечик, — воркую я в ее влажные волосы.
Я целую ее в макушку и поднимаюсь.
— Как же больно… — она с надеждой смотрит на меня, а слезы медленно стекают по ее щекам. — Почему он всегда причиняет мне боль?
Я провожу пальцами по ее хорошенькому личику.
— Он больше никогда не сделает тебе больно, — клянусь я, сузив от гнева глаза.
Ее лежащая на обнаженной груди окровавленная рука мелко дрожит.
— У меня так болит, — ее голубые глаза полны слез и похожи сейчас на маленькие озера, в которых я вижу свое отражение. — Вот здесь, — Кейди прижимает кончики пальцев к своему сердцу.
Я кладу свою ладонь поверх ее пальцев и, мягко улыбнувшись, смотрю на нее сверху вниз.
— Ты скучаешь по маме?
Она стискивает зубы. Ее глаза мечутся туда-сюда. Я узнаю этот испуганный взгляд. Он всегда появляется, когда Кейди не хочет обсуждать трудные темы. И она всегда уходит. Мысленно. Я опять могу потерять ее. «Бл*дь, только не сегодня!»
— Кузнечик…
В ее глазах вспыхивает чувство вины, нижняя губа дрожит.
— Я так по ней скучаю. Это моя вина, ты же знаешь.
В моей груди разрастается гнев, накатывающий на меня мощными волнами.
«Гребаный Норман! Он вбил в ее голову эту мерзкую ложь».
— Это не твоя вина, — рычу я.
Кейди шмыгает носом и поднимает глаза к потолку, словно вспоминая.
— Он пришел за мной. Просто хотел меня увидеть. Все, чего он хотел, — чтобы я провела с ним выходные. Если бы мама позволила ему, то была бы сейчас жива.
Я закрываю глаза и стараюсь погасить захлестнувшую меня ярость. Спустя мгновение открываю их и пристально смотрю на нее.
— Твой отец был больным человеком. Мама старалась защитить тебя. Если бы ты тогда пошла с ним, то он сделал бы с тобой ужасные вещи.
По ее телу пробегает дрожь. Я знаю, это из-за воспоминаний о Нормане. Но именно это знание и возвращает меня в реальность — Кейди нужна медицинская помощь.
— Идем, — я соскальзываю с кровати и увлекаю ее за собой. — Давай приведем тебя в порядок. Пора взглянуть на твои ноги.
Ее колени дрожат, и она падает в мои объятия. Я еще раз целую ее макушку, и мы покидаем спальню, хранящую столько ужасных воспоминаний.
Я крепко прижимаю Кейди к своей груди.
— Мы пройдем через это, — заверяю я ее.
— Очень на это надеюсь...
С момента рецидива прошло уже несколько недель. С того самого дня, когда этот ублюдок вырезал на ее коже — как позже я выяснил — конкретное слово. Боль. Он резал мою Кейди, словно она была гребаной тыквой. К счастью, рана оказалась неглубокой. Даже не пришлось накладывать швы. А факт, что он больше — НИКОГДА — не вернется, придает уверенности, и я, несмотря на сложность ситуации, чувствую себя намного лучше.