Крик и шепот
Шрифт:
Мое тело вмиг напрягается. И я пристально смотрю на него.
— Ч-ч-что?
Его слова тверды, но он говорит их по-доброму.
— Я здесь не для того, чтобы защищать тебя. Я здесь, чтобы помочь. Помочь — значит, говорить о подавляемых тобой воспоминаниях. Обсуждать твоих альтеров. Моя задача — помочь тебе найти способ обходиться без их поддержки. Побудить тебя смотреть в лицо своим страхам, а не прятаться от них. Я здесь — чтобы помочь тебе, Кейденс Маршалл.
Часы на стене показывают, что мне придется говорить с Кушем еще двадцать одну минуту. Двадцать одну! Долгую! Минуту!
— Кейди...
«Кейди! Кейди! Кейди!»
Мне страшно.
«Черный! Черный! Черный!»
— Луиза, нам нужно позвонить в полицию. Они ищут Нормана с тех пор, как мы на прошлой неделе подали заявление, — говорит бабушка и от беспокойства поджимает свои морщинистые губы. — Он жесток и безумен. От него нужно избавиться. Ведь он постоянно звонит и угрожает тебе. Когда же это кончится?
У мамы дрожат губы, а по щеке катится слезинка. Ее нос темно-фиолетового оттенка. И все еще распухший. Всякий раз, когда она что-то говорит, ее тихий голос напоминает мне те времена, когда она болела гриппом.
— Именно поэтому мы и не можем им позвонить. Копы не станут ничего предпринимать, и тогда он нам отомстит, — мамочка старательно избегает мой взгляд. — Он сказал... я просто не могу им позвонить, ясно?
Опустив глаза, я пялюсь на свои колени. Темные синяки проступают на моей светлой коже. Их оставил мой папа. Меня пробирает дрожь. Боунз так и не сказал мне, что папа с ним сделал. По правде говоря, он до сих пор вообще со мной не разговаривает. Но я все равно чувствую, что чем бы это ни было, оно было очень болезненным.
— Я возьму пистолет, — заявляет бабушка. От ярости ее голос становится на несколько октав выше. — Я пристрелю этого ублюдка, если он еще хоть раз тронет хоть один волосок на голове моей девочки, — ее тон смягчается, и она с сожалением смотрит на меня. — Жаль, что никто из вас не разбудил меня. Ты же знаешь, что из-за этого антихрапового аппарата я ничего не слышу за дверями моей спальни. Если бы я только знала, что Норман проник в дом, то смогла бы остановить его…
Они с мамой изучающе смотрят на меня.
Под их напряженным взглядом я паникую. Но тут я слышу голос Боунза.
«Наконец-то!» — ликую я.
— Она бы не смогла его остановить, — просто говорит он мне. — Он подлый ублюдок. Еще неизвестно, что бы он сделал с твоей бабушкой.
Слезы наворачиваются мне на глаза, но я киваю. Я знаю, что он прав. Ведь папа мог ударить бабушку.
— Я в порядке, Кейди, — уверяет он меня. Его голос — проникновенный и успокаивающий шепот. И мне нравится, когда он так делает. — К тому же, кто еще защитит тебя от этого монстра? Крутой Боунз — вот кто. Перестань волноваться, глупышка.
Тупая боль в груди ослабевает, и я вздыхаю. Бабушка и мама тихо разговаривают друг с другом. Но я больше не обращаю на них внимания. А сосредотачиваюсь на Боунзе.
Боунз защитит меня.
Он всегда это делает.
Боунз
Этот зануда смотрит на меня, как на проклятую чумовую заразу.
А вот мне не терпится сказать ему, что его дурацкий наряд просто бесит меня. Кто сейчас, черт возьми, носит одежду в клетку? Я чувствую себя так, словно меня бросили на съемочную площадку Three's Company (прим. американский комедийный телесериал).
«О, боже, чего бы я сейчас только не дал, лишь бы нарядить Крисси по моде восьмидесятых, а потом трахнуть ее. Она бы надела эти сексуальные гетры и...»
— И кто ж ты такой? — голос Ботана выдергивает меня из моих фантазий.
Этот придурок прищуривает глаза.
А ведь он обломал меня на самом интересном моменте.
— Я-то лучший друг Кейди и Пожирателя котят. Гребаный Боунз. А вот ты кто такой, черт возьми? — требую ответить я.
Его глаза на мгновение расширяются, а затем он начинает сверлить меня своим пристальным взглядом.
— Тебя прислала Кейди?
— Ты будешь отвечать вопросом на вопрос? — бросаю я в ответ.
— С тобой всегда так сложно?
— А ты всегда одеваешься как единственный в комнате идиот? — издеваюсь я.
Его губы кривятся.
— Ты всегда ходишь без рубашки?
— Ты хочешь пососать мой член?
— А Йео знает, что его имя вытатуировано у тебя на груди?
Я несколько мгновений смотрю на него, прищурившись.
— А твоя мама знает, что ты — маленькая сучка?
Придурок протягивает руку и бросает мне платье. Оно пахнет Кейди.
Я швыряю ему его обратно.
— Я что, похож на гребаную цыпочку?
Тогда он стягивает с себя куртку и бросает ее мне на колени.
— Пожалуйста, надень это.
Но ее платье для меня более предпочтительно, чем клетчатая мерзость в моих руках.
— Ты всегда одеваешься, как твой дедушка?
Ботан закрывает глаза и делает глубокий вдох. Но не спешит открывать их.
— Давай попробуем еще раз. Я доктор Паван. Можешь называть меня Кушем. Если тебе так будет удобнее.
От неожиданности я моргаю и раздраженно закатываю глаза. Потом, позволив его куртке соскользнуть на пол, откидываюсь на спинку дивана, кожа которого приятно холодит мою спину. И положив ноги на кофейный столик, скрещиваю руки на груди и удивленно поднимаю бровь.