Крик жаворонка. Жизнь и судьба Ивана Трубилина
Шрифт:
Прежде всего, это полное отсутствие этакой молодецкой гордыни (а уж тем более высокомерия), когда служебные успехи, множенные на преимущество перспективной молодости, нередко выводят молодого человека на уровень ощущения собственной исключительности. Вера Федоровна Галушко, много лет пребывавшая в руководящей элите края, рассказывала мне, как будучи только-только назначенной на должность заместителя председателя Краснодарского горисполкома вынуждена была однажды вникать в достаточно тревожную, более того, исключительную ситуацию. Дело в том, что в Кубанском сельскохозяйственном институте, в среде студентов-иностранцев (в основном
Сам по себе случай, повторяю, исключительный, поэтому вызвал немалый переполох. Еще бы! Орденоносное высшее учебное заведение, тем более славящееся давними интернациональными связями (на Кубани первые студенты-иностранцы появились именно тут), и вдруг этакий конфуз!
Вот при той непривычной ситуации Вера Федоровна и познакомилась с Иваном Тимофеевичем. Она уже не очень помнит суть конфликта, но отлично помнит, какое впечатление на нее произвел ректор.
«Он меня поразил каким-то необычно ровным и для той, достаточно нервной ситуации умиротворяющим характером, – вспоминает Вера Федоровна, нынче занимающая пост председателя Краснодарской городской Думы. – Нет-нет, совсем не равнодушным… Я по глазам видела, что ситуация эта его крайне волнует, но он разговаривал со студентами на такой душевной и доверительной ноте, что страсти сразу улеглись.
У нас ведь в таких случаях нередко начинается что-то похожее на сдавленную истерику: а что? а почему? а кого будем привлекать? И прочее в том духе. Утихомирив ситуацию и «расшив» проблемы, мы еще долго пили чай в ректорском кабинете, и я не уставала удивляться силе гипнотического обаяния, которым, несомненно, обладал этот человек, так и ни разу не повысив голоса, хотя поначалу со стороны ссорившихся крику было много…»
Вера Федоровна, за годы не потерявшая ни внешней красоты, ни внутреннего обаяния, продолжала:
«Ну кто я перед ним, человеком, которого к тому времени знала вся Кубань и уж тем более вузовский мир страны? Вчерашняя сельская девчонка, бывшая учительница физики из Курганинского района, у которой за спиной только непродолжительный стаж комсомольской работы… А он со мной разговаривал, как с равной, точно обозначив проблемы, которые приводят к подобным ситуациям. Говорил тихо, но каждое слово было понятно:
– Мы имеем дело с людьми разными по многим качествам, но одинакового возраста, где молодость часто оперирует категоричностью, болезненной реакцией на несправедливость, или тем, что ей кажется несправедливым…
Тем более, а вы это видели, когда вплотную сходятся разные национальные темпераменты. Часто не просто понять, где кончается личное и начинается общинно-этнографическое. Особенно у студентов с Черного континента. Там разобраться в обычаях, традициях, родовых связях, тонкостях характера и домашних привычках ой как трудновато! Подчас бывает почище сложнейшей математической задачи, но решать надо. Решать нам, педагогам… И мы это делаем, готовя из потомков пустынных кочевников, бедуинов, африканских вождей, специалистов высшего уровня. Вон, посмотрите в шкаф – сколько сувениров я получаю с разных континентов от наших питомцев, ставших сегодня даже министрами…»
Однако давайте вернемся на стартовые позиции, то есть в шестидесятые годы, и тогда поймем, что трудовая биография Ивана Трубилина начиналась отнюдь не как взлет с гладкой и твердой аэродромной полосы. Время было уж больно
Время меняло руководящие кадры, причем примерно по той же схеме, как Сталин, придя к власти, убирал с постов «бойцов ленинской гвардии». От основных «бойцов» сталинского призыва Хрущев избавился во время созданной им же компании по борьбе с так называемой «антипартийной группой», куда было включено почти все ближайшее окружение вождя.
Главные события развернулись летом 1957 года, когда Иван Трубилин живет и работает в Гулькевичах… Сюда, в кубанскую глубинку, вести несутся одна тревожнее другой. Радио снова и снова гудит грозным левитановским голосом, перечисляя фамилии, еще вчера вызывающие уважительное почтение: Молотов, Каганович, Булганин, Маленков, Ворошилов, Первухин, Сабуров, Шепилов. По сути, большая половина президиума ЦК! Газеты рвут друг у друга: «Ну что там, в Москве?» – «Да ничего хорошего!» – отвечает тот, кто уже прочел очередное сообщение.
Как ни странно, но для героя нашего повествования именно в ту пору начала складываться благоприятная конфигурация востребованности в высокие властные структуры, и было понятно, почему. Хрущев стал делать ставку на молодых руководителей, не замутненных никакими партийными или антипартийными интригами, а главное, мало тронутых сталинским временем.
Безусловно, детство и юность их прошла под той доминантой, впитав лучшее: преданность строю, патриотизм, готовность работать на благо Родины. Если потребуется, защищать ее с оружием в руках, к тому же получивших серьезное образование и вполне готовых к реализации здоровых личных амбиций, с опорой на доверие партии и государства.
Но я почти уверен, что молодой и энергичный руководитель Гулькевичской МТС, которого вся округа уже уважительно величала по имени-отчеству, обратил бы на себя внимание в любое время – уж больно привлекательный был типаж. Просто тогдашняя политическая ситуация ускорила процессы, прежде всего (как тогда большинству казалось), борьбы отживающего с нарождающимся. Стычки проходили с переменным успехом.
Сталинские соратники для начала обвинили Хрущева в сосредоточении неуемной личной власти, усилении роли партийного аппарата в ущерб деятельности государственных органов. Это привело, по их мнению, к необдуманным решениям, подрывающим доверие народного хозяйства в условиях преодоления послевоенных трудностей. Особенно Никиту Сергеевича корили за безответственные публичные заявления по поводу, якобы, особой успешности развития сельскохозяйственного производства. Он, например, с уверенностью и на всех уровнях вещал о том, что через год Советский Союз нагонит США по надоям молока, а еще через пару лет по производству мяса на душу населения.
Безусловно, с районной высоты непросто было оценивать ресурсы государства в возможности столь резких рывков, особенно в области наращивания производства продовольствия. Но молодой руководитель, уже погруженный во все трудности текущей деятельности, понимал, что без смены определенных догм двигаться вперед невозможно:
– Вы посмотрите, какие задачи ставит перед страной наш Никита Сергеевич! – восторженно гремит с трибуны, установленной на сцене краевого драмтеатра только-только назначенный первый секретарь крайкома партии Дмитрий Полянский, которому только что сам Хрущев вручил орден Ленина.