Крик

Сорока Света

Я опасался, что тот допрос был единственным, но у меня ничего толком не спросили и это рождало надежду, как оказалось не беспочвенную. Вечером того же дня, за мной опять пришла охрана. Снова комната в соседнем доме, но теперь народу тут было больше. Кроме, уже знакомого, темнокожего мужчины, нервно расхаживающего вдоль одной из стен, тут был ещё один парень, невысокий, но коренастый, даже кряжистый. Удивить меня мускулами было нельзя, у самого бицепс шире шеи, но юноша был молод, а под кожей бугрилась мускулатура, натягивая одежду, словно на барабане, а ещё у него ниже колена был деревянная палка, протез. Он стоял справа

от стула, заложив руки за спину и вперил в меня ненавидящий взгляд. А ещё здесь была та самая девушка, пленница из центра. Она устало сидела на корточках, у стены, напротив меня. Когда я встретился с ней взглядом, там было столько намешано, что меня в очередной раз кинуло в жар. Не выйду я отсюда живым, но пробовать спасти Хоуп надо, я сжал зубы.

— Имя и звание, — немного скрипучим голосом произнесла девушка и с трудом поднявшись направилась ко мне.

— Ноун Бизи, командир шестнадцатого отряда.

Девушка подошла вплотную и рванула мою футболку вверх. Да что они там ищут? Но что-то видимо искали, потому что она замерла с открытым по-детски ртом.

— Количество подчинённых и кому подчиняетесь? — медленно, на автомате произнесла, а сама тянула руку к моему животу.

Словно в полусне, она легонько коснулась ровных кубиков пресса ледяными пальцами, от чего кожу стало странно покалывать, в месте прикосновения, но тут же отдёрнула руку. Я завороженно следил за выражением её лица, на нём одномоментно пронеслось куча эмоций от разочарования до надежды и обратно.

— Пятнадцать человек. Леди — окликнул я самым изысканным словом, которое только знал по отношению к женщине, отвернувшуюся и собиравшуюся вернутся к стене девушку. Она обернулась и посмотрела на меня невидящим взглядом, — леди, прошу вас, я скажу и сделаю всё, что хотите, расскажу всё, что знаю, слышал или мне даже казалось, что слышал, всё-всё — тараторил я, пока она не успела опять отвернуться.

— Что же ты хочешь взамен? — нехорошо усмехнулся темнокожий мужчина, но мне было плевать на него, девушка слушала и похоже она была здесь главная, потому что при ней меня не били и мои ответы никак не комментировали.

— Леди, — сделав ударение на обращение к ней, — я знаю у вас есть врачи, помогите моей дочери… — пока набирал воздухи в лёгкие для дальнейшей тирады, я увидел, как от удивления вытягиваются лица у всех присутствующих.

— У вас есть дочь? — одними губами произнесла бывшая пленница центра, Ася, вспомнил я.

— Да, и она очень больна, — я не стал размышлять, почему наличие дочери вызвало такое удивление, — ей постоянно необходимо лекарство. Пока я работал в центре то мог его доставать, а сейчас…сейчас оно скоро закончится, и моя девочка умрёт. Леди, пожалуйста, — если б я мог я молитвенно сложил бы руки, но они крепко-накрепко были связаны за спиной и я, недолго думая, всем весом, рванулся вперёд, роняя стул и падая на колени. Я сделаю всё что угодно, я расскажу всё что могу, я буду унижаться и ползать в ногах лишь бы достать лекарство для Хоуп.

— Что за лекарство? — отстранённо спросила девушка.

— У меня вот… на шее… в брелоке с картой… название, — от нервов или отчего ещё, я сейчас под страхом смерти бы не вспомнил как оно называлось.

Не успел я закончить как парень с протезом дернул кулон с моей шеи, порвав, кажется, цепочкой мне кожу на загривке, да и чёрт с ней. Раскрыв подвеску,

он протянул бумажку с надписью Мелисы Асе. Она несколько раз прочла название, а потом протянула бумажку обратно:

— Кондрат, узнай у Гени есть ли у нас такое лекарство. Что с вашей дочерью? — спросила она меня, её голос подрагивал, а глаза оставались пусты.

— Что-то с печенью, я, к сожалению, не врач.

— Тогда откуда у вас эта информация?

— Мне это сказала Мелиса, она знахарка…

— Значит врачам Общества вы девочку не показывали? — продолжала допрос девушка.

— Нет

— Почему же? — с издёвкой поинтересовался темнокожий мужчина. Теперь он стоял, облокотившись на стену, — неужели не доверяешь своим же эскулапам? Это же лучшие специалисты.

— Моя цель чтобы девочка выжила, а не в Лагерь отправилась, — зло, сквозь зубы процедил я.

— Да что ты? — он подлетел ко мне и схватил за грудки, — Общество — это же рай на земле, ты же за него людей убиваешь пачками, дерьмо, — он плюнул мне в лицо, — а доченьку свою не доверяешь!

— Ли! Прекрати! — хриплый окрик Аси заставил мужчину отпустить меня, колени неприятно ударились о каменный пол, поднять стул со мной так никто и не догадался, — посади его по человечески, — устало произнесла она, заметив, что я продолжаю стоять на коленях.

Дверь открылась и зашел Кондрат:

— Геня сказал, что такое лекарство у нас имеется, — он всунул руки в карманы и вернулся на то же место, на котором стоял до этого.

— Ну рассказывай, где твоя дочь. Мы не звери, чтобы мучать ребёнка, — голос Аси стал совсем безжизненным, тихим, скрипучим.

У меня спёрло дыхание от счастья, я несколько раз как рыба открыл и закрыл рот, потом, всё же, прочистив горло произнёс

— Фермерская древня к юго-востоку отсюда. Фермерские угодья 15. Там, позади деревни дом знахарки, Мелисы.

— А твоя супруга? Ребёнка же нельзя, просто так забрать из дома, о нём должен кто-то заботится? — Ася потёрла лицо и повернулась ко мне спиной.

— О моей дочери заботится Мелиса.

15

В тот вечер разговор на том и закончился. Меня перевели в отдельную камеру, чистую и совершенно пустую. С одной стороны, я радовался улучшению условий, а с другой одиночество пугало, не с кем было перекинутся и парой слов, но как оказалось, долго от этого страдать не пришлось. На следующий день меня вернули в комнату для допросов и долго упорно расспрашивали, про войска, про центр, про мою деревню. Я честно рассказывал всё, что мог припомнить, но информации было не богато. Беседа, а скорее допрос с пристрастием, проходил всё в том же составе, так что побоев не было.

Утро следующего дня началось так же, хотя я не знал, что ещё поведать и вопросы побежали по кругу, когда в дверь постучали. Ли, выглянул за дверь, что-то негромко обсудил, подозвал Асю, а через минуту они оба отошли, дверь открыла шире и в проёме появилась Мелиса с закутанной в одеяло дочерью. Увидев меня, знахарка кинулась ко мне:

— Сынок, что же они с тобой сделали! — женщина одной рукой удерживала спящую малышку, другой погладила меня по волосам, потом по щеке, — как ты? — шепотом спросила она, заглядывая в глаза. Я криво улыбнулся разбитой ещё в бою губой, она почти зажила, но улыбаться удавалось плохо. Мои тюремщики молча наблюдали за этой сценой не влезая, за что я им был благодарен.