Крик
Шрифт:
Если бы, знал, что больше никогда не вернусь сюда, постарался бы запомнить каждую деталь, ведь это не хитрое здание действительно стало мне родным очагом.
02.09
12
Возвращаться обратно в центр мне было не нужно, комитет по транспорту позаботился, чтобы обратный билет у меня был на сборочный пункт. Переживал ли я? Боялся? Об этом я размышлял, пока за окном мелькали сады ферм, леса и редкие промышленные города, по итогу мог уверенно сказать, что нет, не боялся. Где-то внутри это воспринималось чем-то обычным, повседневным. Меня больше тревожило лекарство, как его раздобывать, когда я свалю из армии? Придётся опять менять
Отметившись о прибытии и получив форму, отправился в отряд, к которому был приписан. Частично тут были старые знакомые, ребята из охраны, встретившие меня похлопыванием по спине и словами, что давно пора бросать мензурки мыть. Они частенько этим подкалывали пока я работал в центре, на что я не вёлся. Что толку, если я сам туда стремился? Сейчас же, я с трудом сдерживался, чтобы не ответить резко, что-что, а вот находиться здесь мне было, мягко говоря, не интересно и проку от этого я не видел. Остальная половина ребят, мужчинами назвать их у меня язык не поворачивался, настолько они были молоды, мне были незнакомы, охранник из центра сказал, что они кадровые военные, прямо из учебок.
Нашим командиром оказался всё тот же мужчина, из центра, что толкал речь, стоя на столе и тот, что застукал меня в комнате наблюдения:
— Я же говорил, что найду тебе толковое применение, — похлопал он меня по спине, после вечерней поверки, — завтра посмотрим на что ты годен, — я с трудом удержал позитивное выражение лица, когда его рука коснулось моей спины, хотелось схватить его за грудки, приложить его спиной к ближайшему деревцу и доходчиво объяснить, где я видал эту его «помощь» и насколько сильно она мне была нужна.
База располагалась в лесу, здесь стояли большие палатки, в которых располагались и спальни бойцов, и полевая кухня и, даже небольшая, походная, больница. Чуть поодаль большая поляна с прикрепленными к деревьям мишенями. Это я выяснил, прогулявшись после ужина. Обычный полевой лагерь, я вроде такой ещё не встречал, но чувство, что всё по уму и так и должно быть, меня не оставляло и я решил не вникать.
На следующий день были тренировки. Вот они заставили меня немного отвлечься от проблем с лекарствами, сначала было стрельбища, а потом спарринги, давно я с таким удовольствием не разминался, весь кайф сломал тот самый командир:
— Подойди-ка сюда, — позвал он меня, когда я ринул оземь своего очередного противника, — чем ты говоришь занимался пока не попал в центр?
— Разным, — буркнул я, засунув руки в карманы.
— А если без кокетства? Ты военный, это точно, не будь я Ибрагим Гонсалес!
— Я не помню, — этот поворот беседы мне совсем не нравился. Во-первых, я сам такого в себе не подозревал, а во-вторых если это правда что-то мне не кажется, что меня за это по головке погладят.
— В смысле?
— Я не помню большой период своей жизни — потеря памяти. — решил я рассказать урезанный и переделанный
Ибрагим кивнул, хитро на меня посматривая:
— Ну что ж, примем за правду, но раз такой сноровисты то получишь в ведение отряд. Как показывает сегодняшняя практика, уменье не пропьёшь.
05.09 (немного откорректировала и добавила)
Я потом не раз себя корил, что так расслабился и показал на что способен. Хотя откровенно говоря я не ожидал от самого себя такой прыти, сказалось, то, что с того момента как я себя помнил мне по серьёзному не приходилось держать в руках оружия или с кем-то вступать в схватку. Но сделанного не воротишь, не прошло и недели как оседлая жизнь закончилась, и наша база двинулась «на встречу к приключениям» как я это назвал, болтая с сослуживцами, а ещё через неделю мой отряд направили на первую вылазку, хотя отрядом это было назвать трудно, желторотые мальчишки, которые и оружие с трудом то держали. Мне каждого из них хотелось пристукнуть, потому что по лесу они шли или раззявив рты и ловя мух, или трендели так, что и слышно их было за версту, мои окрики, точнее злобное шипение, спасало ситуацию на считанные минуты, а потом начиналось всё снова-здорово. Не удивительно, что повстанцы нас нашли, не успев мы и часу отойти от базы.
Бой был жестокий и кровопролитный. После, я старательно загнал воспоминания поглубже, иначе от них хотелось выть и кидаться на ближайшие деревья. Из пятнадцати человек «разведчиков» живы остались трое. Я и ещё два мальчишки, которых я, прикрывая, вывел обратно. Самому досталось не сильно, синяки да ссадины, жить буду, только хромать начал на правую ногу. Вроде в драке попали по ней не сильно, но слушаться она стала плохо. Но вот смерть каждого вверенного пацана, я был уверен, лежала на моей совести. Не уберёг, не предупредил. И плевать, что тренировал и готовил их не я. Я командир и несу ответственность за каждого.
— Вернулся? Это хорошо, — во все тридцать два зуба улыбнулся Ибрагим, — мальчишек жалко, но без этого никак, — бросил он и ушел из лазарета.
Я сжал зубу так, что они заскрипели. Что это было? Проверка? Меня? Ценой дюжины жизней? Он что думал, я сбегу к повстанцам не успев покинуть периметр базы? Детский сад какой-то. Я вышел из палатки и сел, устало привалившись спиной к брезентовой стене.
— Ну что там? — осведомился незнакомый солдат, сидящий поодаль и чистящий своё оружие.
— Лес, — сквозь зубы пробормотал я.
— Знамо лес, — ухмыльнулся собеседник, — здесь везде лес. Тренированные собаки, да?
— Да нет, обычные. Это мы как на прогулке в яслях были, — железная хватка сжимавшая горло стала отпускать, разговор помогал, не сильно, но помогал, — твою ж мать, — я шарахнул кулаком по земле. — ещё пару дней назад их обнимали матери, любимые, а теперь их нет. Просто нет. Лежат там, — я неопределённо махнул рукой назад, — лежат на прелой траве, глядя пустыми глазами в небо…