Крик

Сорока Света

Головная боль начала опускать так же неожиданно, как и напала, мир приобрёл краски, дышать стало легче и я, наконец огляделся. Помещение было странным три глухих стены, а четвертая была тёмным, матовым стеклом ведущее в другое помещение, из мебели тут стояло пара стульев да металлический стол, на шатких ножках. Из-за стеклянно стены были слышны голоса, слов, говоривших я по началу, не мог разобрать из-за приступа, но как только он стал отступать, любопытство заставило в начале прислушаться, а потом и вовсе подойти к импровизированной стене.

За стеклом находилась другая комната, пол которой был на этаж ниже, чем

находился я. Она была хорошо освещена. Прямо посередине стоял стул, с привязанной к нему девушкой, перед ним вышагивал один из охранников, второй стоял поодаль, за спиной пленницы. Они переговаривались друг с другом, обсуждая, что девица грохнула какого-то большого командира, но, когда я подошел один из них, заметив, что девушка, приходя в себя дернулась, тихо всхлипнув и заговорил с ней.

— Очнулась деточка?

Пленница подняла голову и с трудом открыла глаза, было видно, что она с практически не ориентировалась, по тому, как щурила глаза.

— Ну что подруга, кто ты у нас? Неужто, та самая предводительница повстанцев? Собственной персоной? Или у вас много девиц воюет?

Девушка молча опустила голову на грудь, явно не собираясь отвечать.

— Какая неразговорчивая, — вступил в разговор второй охранник, — но сейчас мы это исправим, он сделал шаг и оказавшись прямо за спинкой стула всадил девушке какой-то укол, а потом ткнул её в бок шокером, она выгнулась дугой и взвыла, заставляя меня вздрогнуть, где-то в голове на границе сознания начало нарастать желание бросится ей на помощь.

— Ну, так как тебя зовут? Или у нас не действенные доводы?

Охранник игриво перекинул шокер в другую руку из угрожающе защелкал им у другого бока жертвы.

— Ася, — прохрипела девушка. Имя заставило меня вздрогнуть. Что в нём для меня? Я прямо физически почувствовал, как под черепной коробкой пробежали мурашки.

— Вот и молодец. И зачем же ты к нам Ася пожаловала? Не очень-то похоже, что решила послужить Обществу.

— Я пришла, чтобы убить Маркуса, — было видно, что говорить пленнице тяжело, она ели ворочала языком. Тяжело вздохнув, она прикрыла очи.

— Глазки открыла, дрянь, — в живот жертве прилетел удар такой силы что стул противно заскрежетав отъехал назад, девушка закашлялась, но она заставила себя снова поднять взгляд.

Охранник вышагивал у стены, засунув руки в карманы, но девушка, лишь мазанув по нему взглядом резко повернула голову и посмотрела на меня, а точнее мне в глаза, хотя я понимал, что скорее всего меня с той стороны не видно. От этого взгляда зелёных глаз меня окатило волной жара, руки затряслись, и я понял, что порву этих двух палачей на мелке кусочки. Сейчас. Сию минуту!

Что творилось со мной я объяснить не мог, откуда-то из живота поднялась ярость, слепая и безудержная. Как ей помочь? У меня нет оружия и я не знаю, как попасть в эту пыточную, от бессилия я саданул кулаком в стену. Именно в этот момент воздух колыхнулся, и я понял кто-то открыл дверь и вошел в комнату. Оборачивался медленно, не зная, что меня ожидает, ярость поутихла, давая места расчёту. В голове крутились мысли о том, как использовать ножки стола вместо оружия, куда надо сдвинуться, чтобы быть в более выгодном положении, ноги сами начали медленно двигаться, занимая правильную позицию.

— согласен, дрянь она последняя, — совершенно спокойно, не замечая моего состояния промолвил мужчина,

заходя в помещение, на нём была темная форма солдата, — эти повстанцы совсем страх потеряли! Убили Маркуса! Здесь! Из какого отряда? — спросил он меня, оглядывая мою обычную одежду, я был не на смене, а потому не переоделся.

— служба обслуживания лабораторий, — разлепив губы с трудом вытолкнул я из себя

— Колбочки моешь? Такой детина? — брови незнакомца поползли вверх, — они что совсем уже очумели?

Я пожал плечами:

— Позвольте идти?

— Да, конечно, — обескуражено пробормотал мужчина, — я тебя к себе заберу, нечего такие ресурсы разбазаривать, — крикнул он вдогонку.

Я как зомби шел к комнате отдыха. Этот разговор отвлек меня и сейчас я мог соображать рационально. Если я сей момент кинусь защищать эту девушку, меня повяжут, не надо быть дураком, она вон с оружием, небось, была, когда пробралась сюда и её повязали. А мне нельзя было рисковать собой, у меня была Хоуп. Кто будет доставать ей лекарства, без которых малышка умрет? Кулаки сами сжимались и разжимались, моё глупое сердце требовало бежать, искать ту комнату и спасать девчонку, но разум твердил о Хоуп, и я знал, что это правильнее. Нечестно по отношению к пленнице, но я не мог придать дочь из-за какой-то незнакомки.

Я кое как добрёл до комнаты отдыха и несколько часов провалялся на кровати, тупо уставаясь в потолок, меня не оставляло ощущение, что мир рухнет мне на голову если я не спасу эту чёртову пленницу. Но я не могу! В сотый раз твердил я про себя, легче только от этого не становилось. Ещё гаже почувствовал себя, когда, тем же вечером, я встретил Айю, которая издалека, нестерпимо напомнила мне ту девушку. Приятельница звала к себе, преданно заглядывая в глаза, а меня внутри просто скручивало от боли. Я согласился, пытаясь отвлечься, но не вышло. На удивление, не смотря на страстные ласки и даже механическое исполнение своих обязанностей организмом, никакого удовольствия я так и не смог получить, разрядка конечно была, но она оказалась мгновением вспышки в вечной темноте. Права была Мелиса, соитие без чувств не давало ничего, только пустоту, сейчас я почувствовал это в полной мере. На следующий день я малодушно избегал девушку, понимая, что сейчас ей будет горько и обидно, но лучше так, чем через несколько месяцев объявить ей, что у нас нет и быть не может будущего.

11

Неделя прошла как в тумане. Я сменил время приёма пищи, чтобы не встречаться с Айей, и все свободные часы просто лежал на кровати, стараясь ни о чём не думать, мне было сложно общаться со знакомыми, шутить и смеяться особенно от того, что внутри меня была, сильнее чем обычно, подавляющая каша из мыслей и чувств. Меня и так-то нельзя было назвать позитивным существом, а после той, недолгой, заочной встречи, я и вовсе чувствовал себя висельником. Начали снится странные, непонятные сны, от которых к утру оставалось только чувство непонятной тоски и горечи. Я множество раз порывался найти пленницу, но разум останавливал, объективно намекая, что скорее всего её уже нет в живых. Низко? Да. Мелочно? Ещё как! Мне было противно от того, что я позволял себе, так себя вести, но как не метался мой мозг, я должен был выбрать и раз за разом выбирал дочь. Мне начало беспрестанно мерещиться пение, как то, которое я слышал, когда нашел Хоуп. Хотелось выть и лезть на стену.