Криминальная история христианства. Том 2
Шрифт:
Считается, что Марцеллин приносил жертвы богам вместе с тремя своими пресвитерами и преемниками: папами Марцеллом I (308-309? гг.), который пришел на епископский трон после того, как тот пустовал почти четыре года (самый длительный перерыв во всей истории папства), Мельхиадом (311?-314 гг.) и Сильвестром I (314-335 гг.). Как это часто случается, эти сведения недостоверны, расплывчаты и сознательно искажены клерикальными фальсификаторами и лакировщиками. Более того, возможно, что Марцеллин и Мар-целл - это одно и то же лицо (тот самый человек, которого император Максенций, весьма терпимо относившийся к христианам (кн. 1, стр. 188), неоднократно отсылал на работу в хлев (catabulum), где тот и умер, естественно, как мученик). Во всяком случае, церковь по сей день почитает всех троих (или четверых) как мучеников. Но даже «Liber Pontificalis», официальная папская книга, называет Марцеллина перебежчиком (traditor) и сообщает, что он приносил в жертву ладан, но искупил свой грех, приняв мученическую смерть: по приказу Диоклетиана
Современником Константина, собственно говоря, был Сильвестр I, о котором историк папства Грене/ Grone пишет, что он был «велик, как время». На самом деле, римлянин практически никак не влиял на принимаемые императором решения. Хотя он «правил» полных 22 года, о нем известно меньше, чем о любом другом епископе IV в. Зато он хорошо известен по позднейшим измышлениям и фальсификациям, которым папы и обязаны всем своим положением. Подлинных трудов св. Сильвестра не сохранилось. Предание же здорово напоминает сказку. «Увенчанный пышным венком легенд» (Зеппельт и Аеффлер/ Seppelt und Loffler), Сильвестр исцеляет императора от проказы, он избавляет Рим от ядовитого дыхания дракона. А поскольку он, вполне возможно, приносил жертвы богам, христианские байки особенно обстоятельно подчеркивают его стойкость. Наместник же, который пытался принудить его отказаться от имущества церкви, подавился рыбьей костью. А в противостоянии с двенадцатью иудейскими учителями, он сумел воскресить быка, которого убил один из них. «Твой Бог умеет убивать, а мой - воскрешать». (И действительно: на главном алтаре, созданном в 1493-1494 гг. Г. Эрхартом и Б. Цайтбломом в городе Блаубойрен, а также на многочисленных более поздних картинах у ног Сильвестра лежит бык.)23
О всевозможных кровопролитиях и дальнейших мучениках. Схизматик Феликс II
В середине IV в. Либерий (352-366 гг.) развязал в Риме гражданскую войну.
С этим папой мы уже встречались, когда говорили об императоре Констанции. Тогда Либерий предпочел «принять смерть за Бога», нежели согласиться с вещами, противоречащими Евангелию. Но в ссылке он отказался от своей веры и отлучил от церкви «правоверного» Афанасия (кн. 1, стр. 337). Об этом свидетельствуют учителя церкви Афанасий и Иероним. Однако даже в XX в. теолог-фундаменталист Кестере/ Kosters из Франкфуртской высшей школы иезуитов им. св. Георгия лжет (с двойного церковного благословения), что папа «наверняка не подписывался под еретическими формулировками». В отличие от него, католический теолог Альберт Эрхард/ Albert Ehrhard, едва ли не в том же самом году, но без imprimatur*, так подытоживает результат своих исследований: «Не подлежит сомнению, что Либерий подписал так называемую 3-ю сирмийскую формулу. Тем самым он предал не только самого Афанасия, но и ключевое слово никейского символа веры «Homousios» - «единосущный»24.
Это уже давно допускают и другие католики. Так, историк папства Сеппельт/ Seppelt не сомневается не только в том, что Либерий «поставил свою подпись под так называемой 3-й сирмийской формулой», но и в том, что «он добровольно принял и подписал 1-ю сирмийскую формулу (351 г.), которая также отрицала Homousios». Сеппельт также «уверен в том, что Либерий предал Афанасия»25.
Когда изменник Никейской веры возвратился в Рим 2 августа 358 г., там правил (анти)папа Феликс II (355-358 гг). Либерию пришлось признать его равноправным соправителем (что и было обещано им императору) и руководить римской церковью совместно с Феликсом - страшное унижение, к тому же находящееся в противоречии с церковным правом. Однако только на этих условиях, за которые высказался и синод в Сирмии (358 г.), Либерию было позволено возвращение. С другой стороны, при изгнании Либерия, Феликс совместно с диаконом Дамасом, впоследствии папой, и со всем римским клиром, торжественно поклялся, что, пока
(Церковное) разрешение к печати. (Примеч peg.)
жив Либерий, он не признает в Риме никакого другого епископа. Однако всего лишь через несколько месяцев Феликс принял папский сан, как утверждается, с подачи арианской партии и по приказу императора. Ариан он возвратил в церковь, а римский клир перешел на его сторону. И клир, и новый папа нарушили клятву. Но и Либерий, в свою очередь, не сдержал данного им повелителю слова не нападать на Феликса и его бессильное окружение, поскольку народ остался верен изгнаннику и с ликованием встретил его возвращение, восклицая: «Один Бог. один император, один епископ!». Схизма Феликса, борьба двух римских епископов, ради собственной выгоды предавших «правоверный» никейский символ веры, привела к кровавым столкновениям, к так называемым фелицианским убийствам. Феликс II, чье имя содержится в официальном епископском списке, был изгнал в 358 г. и отправился в свое имение близ римской Гавани. Позднее он попытался вернуться, занял базилику Юлия на другом берегу Тибра, но вскоре был выдворен оттуда, скончался в Гавани 22 ноября 365 г. и был надолго забыт.
И все же официальная римская традиция воскресила память о Феликсе II и, в конце концов, даже признала его настоящим папой и причислила к лику святых. Либерий же в последние годы своей жизни не имел особого влияния за пределами собственно Рима и был безнадежно скомпрометирован в моральном отношении. Вероломный Феликс, которого, видимо, почему-то начали путать с мучеником Феликсом с Via Portuensis или с одноименным мучеником с Via Aurelia, начиная с VI в. считается настоящим папой и святым мучеником (поминается 29 июля).
Официальная папская книга, которая, правда, для целой половины тысячелетия не пригодна как исторический источник, ручается за его мученичество. «Феликс был римлянином… он правил год, три месяца и три дня. Он объявил Констанция еретиком, за что император приказал его обезглавить… В ноябре месяце он принял смерть в городе Корона вместе со многими священниками и верующими…»27
Но тот факт, что Констанций, который якобы приказал обезглавить папу Феликса, умер еще в 361 г., а Феликс скончался лишь в 365 г. при католическом императоре Валентиниане I, вынудил некоторых из его преемников усомниться в мученичестве (анти) папы. Процесс формирования общественного мнения продолжался более тысячи лет - ведь Риму некуда спешить. Позднее Григорий XIII (1572-1585 гг.) - тот самый «святой отец», который не только с удовлетворением и с гимном «Тебя, Бога, славим!» воспринял массовые убийства в Варфоломеевскую ночь, но и одобрил план убийства английской королевы Елизаветы I (в твердой уверенности, «что всякий, кто уничтожит ее в праведном намерении и тем самым послужит Господу, не только не согрешит, но и приумножит свои заслуги») - этот чувствительный папа, просматривая «Римскую книгу мучеников», вознамерился вычеркнуть из нее своего отдаленного предшественника Феликса28.
Но тут в церкви святых братьев-близнецов и мучеников Космы и Дамиана, воздвигнутой папой Феликсом IV в VI в. на развалинах двух языческих храмов, случилось нечто вдвойне удивительное В 303 г. эти мученики, Косма и Дамиан, вместе с тремя их братьями были обезглавлены. Предварительно их связанными бросили в море, но они были спасены ангелом; огонь, который должен был их уничтожить, вместо того сжег всех стоящих вокруг, а множество стрел и камней, пущенных в них, повернули и поразили палачей; за все за это весь христанский мир вскоре стал почитать их как народных святых, покровителей врачей, провизоров и медицин ских факультетов. И хотя в XX в. Й. П. Кирш/ J. Р. Kirsch, апостольский протонотариус и директор Римского папского археологического института с imprimatur заявляет: «Подлинных исторических сведений о жизни и мученичестве братьев-близнецов не существует», католик Хюммелер/ Hiimmeler возвещает нам, опять-таки в XX в. и опять-таки с imprimatur, что с тех пор, а именно с VI в., «их почитание не угасало». Более того, они - «единственные святые восточной церкви… внесенные в канон святой мессы». А Кирш добавляет: «Их предполагаемые мощи в 965 г. были доставлены в Бремен, а в 1649 г. перенесены в церковь св. Михаила в Мюнхене (в драгоценный ларь). Поминаются 27 сентября, а у православных - 27 октября29.
Здесь переплелось естественное и сверхъестественное, легенда (то есть ложь) и история (что зачастую - одно и то же). Нечто подобное случилось и с Феликсом II. Ибо именно в римской церкви этих сотворивших многие чудеса мучеников, святых Космы и Дамиана, 28 июля 1582 г. в навечерие дня поминовения (анти)папы Феликса II был найден мраморный саркофаг с «древней» надписью: «Здесь покоится прах святого папы и мученика Феликса, который проклял еретика Констанция». После чего имя Феликса продолжает оставать ся в «Книге мучеников»30.
Победа Папы-убийцы Дамаса над Антипапой Урсином и прочими дъяволами
По мере усиления власти римского трона, роста влияния, богатства и роскоши его обладателей, священники все больше стремились к обладанию им. Бросается в глаза все более частое употребление термина «sedes apostolica» (папский трон) и возникновение авторитарной тенденции в отношении других церквей. На синоде в Риме (378 г.) уже говорится о епископах, которые грозят другим епископам смертью, изгоняют их и лишают епархий. Историк Аммиан Марцел-лин, язычник, стремившийся к непредвзятости и относившийся к христианству скорее благосклонно, ок. 380 г. переселяется из своей родной Антиохии в Рим. Роскошный образ жизни пап видится ему главной причиной, побуждаю щей к борьбе за папский престол. В то же время высокооб разованный городской префект Претекстат, тоже язычник (по свидетельству Августина, почти вся римская знать при держивалась тогда язычества), саркастически парирует попытки Дамаса обратить его: «Сделайте меня епископом Рима, и я немедленно стану христианином». Трапезы этого князя церкви переплюнули даже королевские пиры. «А бедные сельские священники при первой возможности отправляются в Рим, чтобы там потихоньку напиться» (Шнейдер/ Schneider)31.