Кришна: человек и его философия. Внутреннее путешествие
Шрифт:
Тем временем мастер делал свои дела. Он принимал омовение утром, копал ямы в саду и поливал растения, кушал и спал ночью. Через два дня посетитель опять начал чувствовать раздражение и снова сказал:
– Я здесь для того, чтобы научиться медитации. Я не имею ничего общего с тем, что ты делаешь с утра до вечера.
Мастер улыбнулся и сказал:
– Я не учу деланию, я учу бытию. Если ты увидишь, как я копаю ямы, тогда ты увидишь мою медитацию копания. Когда ты увидишь, как я ем, ты увидишь мою медитацию еды. Я не делаю медитацию, я есть сама медитация.
Тогда посетитель обеспокоился и сказал:
– Кажется, я пришел к сумасшедшему. Мне всегда говорили, что медитацию нужно делать, но никогда я не слышал о том,
На это мастер просто ответил:
– Сложно решить, кто сумасшедший, ты или я. Но мы не сможем прийти к заключению сами.
Все мы любили, но никто никогда не был самой любовью. Если нам придется столкнуться с тем, кто есть сама любовь, мы, определенно, не поймем его, потому что для нас любовь выливается в определенный образ поведения, мы никогда не знали, что такое любовь как таковая. Мы любили этого человека и того человека, иногда мы любили, а иногда не любили, - это для нас всегда своего рода деятельность. Поэтому кто-то, кто есть сама любовь, будет для нас загадкой. Само его бытие есть любовь, все, что он делает, есть любовь, и все, что он не делает, тоже любовь. Если он обнимает кого-то, то это любовь, и также любовью будет то, когда он с кем-то сражается. Действительно, очень сложно понять такого человека, он нас просто потрясает. Если мы говорим ему: «Дружище, почему ты нас не любишь?», он отвечает: «Как я могу любить? Я есть любовь. Любовь для меня не есть действие. Она будет действием для тех, кто не любит».
Вот в чем наши проблемы с Кришной. Все существование Кришны пусто. Он не стал пустым, он не расчистил пространство до пустоты, избавившись от его содержания. Он принимает то, что есть, и его пустота проистекает из этого полного принятия. Есть разница между такой пустотой и пустотой Махавиры и Будды, это различие продолжало быть до тех пор, пока они не сделали окончательный прыжок в высшую пустоту. До тех пор в Будде и Махавире что-то оставалось, они стали ничем только после последнего прыжка. Но Кришна есть эта пустота, в течение всей своей жизни он был ей. Его пустота - это живое ничто, которого Будде и Махавире не хватало до тех пор, пока они не сделали последний прыжок. До последнего мгновения своей жизни они были полны того вида пустоты, которая известна нам, потому что она была создана благодаря удалению содержимого. Когда они предприняли последний прыжок, они достигли пустоты, которая присуща Кришне, его отсутствия.
Как раз по этой причине и Будда, и Махавира утверждали, что эта высшая пустота - точка, из которой больше не возвращаются, говорили, что из нее нельзя вернуться. Но Кришна говорит Радхе: «Мы были вместе и часто танцевали в прошлом, и мы собираемся быть вместе и танцевать в будущем». Для Будды и Махавиры пустота, которая приходит вместе со смертью, есть высшая смерть, в которой происходит полная потеря себя. Из этой пустоты, из этого запредельного невозможно вернуться. Это полное исчезновение цепи рождения и смерти, прихода и ухода. Но Кришна говорит, что он не боится круговорота рождения и смерти, потому что он уже пустой, он больше не ожидает ни мокши, ни высшего освобождения. Он говорит, что там, где он есть, он уже в мокше, у него не возникает проблем с приходом и уходом вновь и вновь. Кришна делает необычное заявление на поле битвы Курукшетра, которое никогда еще раньше не делал ни один просветленный. Он говорит Арджуне: «Я буду продолжать приходить всегда, когда миру будет угрожать опасность. Я буду продолжать приходить всегда, когда религия будет приходить в упадок».
Будда и Махавира не могут этого сказать. Они никогда такого не говорили - что они вернуться снова, когда земле будет угрожать атеизм, тьма и болезни. Они говорили обратное: «Как мы можем снова прийти? Мы теперь освобожденные, мы вошли в Маханирвану». Но Кришна говорит: «Не беспокойтесь, я могу вернуться всегда, если земле будет угрожать опасность».
Когда Кришна говорит, что он может снова
Так что есть разница между разного рода пустотами.
Махавира и Будда принимают пустоту как освобождение, мокшу, потому что они стремились всю свою жизнь к этому освобождению. Поэтому тогда, когда они приходят в эту пустоту, они чувствуют себя расслабленными и свободными. Для них это точка, из которой нет возвращения. Вопрос о возвращении не возникает. Для них возвращение означает возвращение в тот же старый мир жадности и гнева, привязанностей и стремлений, ненависти и враждебности, печали и страдания. Зачем возвращаться в прогнивший мир бесчувственных притязаний, борьбы и несчастья? Поэтому, когда они приходят к пустоте, они просто растворяются в ней, они просто исчезают в этой безграничности. Они не хотят возвращаться в ту же коррупцию и ужас, из которого они только что выбрались.
Но для Кришны возвращение в мир не значит ничего, он может запросто вернуться, если в этом возникнет нужда. Он останется самим собой в любой ситуации: в любви и привязанности, в гневе и посреди враждебности. Ничто не нарушит его пустоты, его спокойствия. У него не возникнет сложности, независимо от того, что приходит и что уходит. Его пустота полная и совершенная, живая и динамичная.
Но что касается этого опыта, он тот же самый и в пустоте Будды, и в пустоте Кришны. Оба вернут вас в блаженство. Но в то время, как пустота Будды принесет вам расслабление и отдохновение, пустота Кришны, возможно, приведет вас к безграничной деятельности. Можно бы было применить такое выражение, как «активная пустота». Она бы описала пустоту Кришны. А пустоту Будды и Махавиры можно бы было назвать «пассивной пустотой». Блаженство свойственно обоим, но с одним отличием: блаженство активной пустоты будет творческим, а другой вид пустоты растворит себя в великой пустоте.
Вы можете задать еще один вопрос, после чего мы сядем медитировать.
Как же тогда Будда прожил сорок лет после того, как обрел Маханирвану, великую пустоту?
Да, Будда прожил сорок или сорок два года после того, как стал буддой. Махавира тоже прожил после этого примерно столько же. Но Будда говорит о том, что есть разница между разного вида нирванами. Как раз перед тем, как покидать тело, он говорит, что то, что он обрел под деревом бодхи, было обычной нирваной, пустотой, а то, что он обретет сейчас, будет Маханирваной, или высшей пустотой. В первой нирване Будда достигает пустоты, которую мы все видим, но его вторая пустота - это Маханирвана, она такова, что ее мы видеть не можем. Конечно, такие люди как Кришна и Будда, могли ее видеть.
Это правда, что Будда прожил сорок лет после своей первой нирваны, но это не было время высшей пустоты. У Будды были небольшие сложности, перед ним вставали преграды после того, как он достиг нирваны, потому что это один из видов бытия, хотя и в тончайшей форме. Поэтому, если Будда ходил из одного города в другой, то делал он это из сострадания, а не из блаженства. Именно его сострадание приводило его к людям для того, чтобы сказать им, к чему им стоит стремиться, и чего следует достичь, и что он достиг сам.
Но когда Кришна идет к людям, он делает это, исходя из блаженства, а не из сострадания. Сострадание - не его конек.
Сострадание - это главная тема в жизни Будды. Из чистого сострадания он передвигался из одного места в другое сорок лет. Но он ждет мгновения, когда это движение завершится и он освободится от всего. Вот почему он говорит, что есть два вида нирваны: один, который приходит вместе с самадхи, а другой - вместе со смертью тела. Вместе с нирваной ум перестает существовать, а с Маханирваной перестает существовать тело. Это он называет высшей нирваной, которая приносит с собой высшую пустоту.