Кристина
Шрифт:
Я поймал себя на том, что смотрю на неё не только как на гостью. Я вижу в ней симпатичную и привлекательную девушку. Может быть, секрет её привлекательности в том, что она первая проявила ко мне внимание? А ещё каждый раз, когда мой взгляд опускался чуть ниже её шеи – я видел перед собой фото, где я стою с Кристиной и обнимаю её. Имею ли я моральное право на то, чтобы смотреть на Аню как на девушку? На одном плече сидит ангел, а на другом демон и каждый твердит: поверь мне.
Я протянул Ане фужер с вином, выбрав тему для разговора прежде,
– А расскажи о себе. Чем занимаешься в свободное время? Чем живёшь вообще?
– Работаю, вот, скоро снова выхожу, работа сидячая, я медрегистратор. Ещё стихи пишу для души. Ну как стихи. По мне, так нескладные детские шалости – она иронично улыбнулась – но если хочешь, могу тебе один прочитать, который я наизусть помню, но оно старое и кривое.
– Давай. Почему бы и нет? – Я отпил вина, а Аня выпила до дна, положила ладони на колени убрав фужер на пол, и закрыла глаза:
Они убили сестру за брата
И за веру распяли Христа
Они ждут мира от автомата
Их дорога к миру – война.
Они верят в Богов ставя свечи
Они ищут правду во лжи
И за веру друг друга калечат
За спиною точат ножи
О любви говорят так красиво
Лишь неверность дарят взамен
И обманывают очень правдиво
Но боятся любых перемен
Они молятся Богу в корысти
И толкуют не вещие сны
Они меня родных слишком быстро
Но только «они» это «мы».
Фраза «лишь неверность дарят взамен» звучит в моей голове вместе с голосом Кристины. Я не понимаю, что она говорит, но я узнаю её голос. Делаю несколько глотков вина и продолжаю разговор с Аней, стараясь не выдать, что в моей голове совершенно иные мысли:
– А у тебя неплохо получается. Я, конечно, не эксперт, но мне нравится.
– Да ладно тебе, Артём… Мне до красивых стихотворений ещё далеко. Это от вина тебе кажется, что оно красивое, послушал бы на трезвую голову, по-другому бы заговорил. – Я наливаю ей ещё вина, и она сразу делает глоток.
– Я выпил пару глотков вина, так что слушал я на трезвую голову. У тебя талант. – Я поднял бокал вина – тост за классный стих и за тебя в целом. – Мы чокнулись и выпили.
– А ты давно уже пишешь стихи?
– С двенадцати лет. В школе я часто участвовала в разных творческих конкурсах. Иногда мне поручали писать что-то вроде гимна школы, или что-нибудь к новому году, и я не всегда справлялась с задачей. Очень сложно писать на заказ. Я пишу тогда, когда ко мне это придёт, когда я
– Наверное, много красивых стихотворений так и не родилось. Жаль. Я бы тоже хотел уметь писать стихи, да только и двух строк между собой связать не в состоянии.
– Знаешь, Артём. Здесь есть и свои минусы. Вот представь, спишь ты себе спокойно, никому не мешаешь, а тут бац! И в голову приходят строчки! И хоть ты тресни, а уснуть они тебе не дадут, пока ты их не запишешь и не продолжишь. Пока они не исчерпают себя. А когда ты дописываешь стих, то только тогда можешь спокойно лечь спать. Иногда из-за этого страшная бессонница. Так что радуйся, что ты не поэт.
– Наверное, это конечно минус. Но всё равно я уверен, это классно, писать стихи.
– А чем ты увлекаешься? Я почти ничего о тебе не знаю.
– Я и сам ничего толком о себе не знаю, может я вообще, гей… – Удалась ли шутка?
– Ах, извини! Я же совсем забыла, что у тебя амнезия. Ничего, вспомнишь ещё, чем ты увлекаешься, музыку любишь?
– Я не знаю, – я улыбнулся и выпил ещё вина, – но проверить это можно.
– Тогда включи что-нибудь. А у тебя дома есть интернет?
– Не знаю. Есть музыкальный центр, и вон диски какие-то рядом с ним валяются.
Аня подошла к музыкальному центру с костылём наперевес. Обе колонки подсоединялись одним шнуром, и она подключила его к телефону:
– Не зря же у меня безлимитный интернет и большая абонентская плата. Сейчас найду что-нибудь подходящее под сегодняшний вечер. Так, нужно что-то красивое… – Она что-то ищет в телефоне, опираясь на костыль. Пока я смотрю на неё, мне с разных сторон ангел и демон твердят одну и ту же фразу: поверь мне. – Вот! Нашла! Будем слушать Lacrimas Profundere-Morning grey. Очень красивая композиция.
Зазвучала музыка. Я сразу понял, что музыкальный размер здесь – вальс, три четверти. Наверное, в музыке я что-то понимаю. Фортепьяно играет незатейливую простую партию, которая погружает в атмосферу серого утра, фоном слышна скрипка, которая заставляет звучать однообразную партию фортепьяно по-разному. Потом вступает девушка, она очень медленно поёт, я не понимаю слов, но слышу эмоции – меланхолия, созерцание дождя. Мужской вокал просто произносит отдельные слова каждый восьмой такт, но всё это сливается в картину серого утра. Первое, что приходит на ум – двое разделённых километрами, но под одним дождём смотрят в окно, думая друг о друге. Возможно, они пока не знакомы. Как только заканчивается эта композиция, её сменяет другая. Её обозначает ритмичная акустическая гитара, играющая ломанную фигуру, потом вокал и всё это резко перетекает в тяжёлый металл. Аня говорит, что это всё та же группа.