Критика буржуазных медико-социологических концепций
Шрифт:
Командующая улыбается — слегка, но её улыбка не достигает глаз.
— Как ты? — спрашиваю я, и она кажется немного удивлённой.
— Уставшая, — отвечает. Чуть нахмурившись, она жестом указывает в сторону толпы.
— Слишком уставшая для этого.
Я поворачиваю голову и вижу, что Кириан надевает одну из волчьих масок, переданную ему кем-то из солдат, готовый впрыгнуть в танец.
— Пойдём, пока ему не пришла в голову очередная глупая идея, — предлагаю я.
Мы отходим в сторону, к первым рядам деревьев, где
Мы останавливаемся у одного из каменных идолов, на этот раз в форме лисы.
Перед статуей лежит так много монет, что некоторые уже рассыпались по земле.
— Мы с тобой не так много разговаривали, — замечает Нирида.
— У нас не было времени.
— Да, но я хотела поблагодарить тебя.
Я поворачиваюсь к ней, чувствуя тяжесть в животе.
— За Лиру?
— За то, что ты — это ты. За то, что сражаешься со мной, с Кирианом, с Волками.
Она говорит искренне.
Слегка наклоняет голову — знак уважения.
— Не буду лгать: я бы всё равно сделала то же самое, что и раньше. Но теперь понимаю, что, возможно… мы были слишком жестоки. Я была жестока.
— Я понимаю, почему ты мне не доверяла, — отвечаю.
— Я бы тоже не доверяла.
— Хочу, чтобы ты знала: Кириан не хотел лгать тебе насчёт сделки с Тартало, — признаётся она. — Это была моя идея, и когда всё закончится, я помогу тебе разорвать её окончательно.
Я моргаю, удивлённая.
Он ей не сказал.
Может, у них даже не было времени поговорить об этом.
— Я уже разорвала её. Я сделала это сама, вместе с Кирианом.
Я поняла это только после того, как ушла.
— Вот как… — Она проводит рукой по затылку, явно поражённая.
— Но я ценю твоё предложение.
— А я ценю твою помощь.
Я протягиваю ей руку. Мост. Мы обе лгали. Но мы обе можем выбрать начать заново.
Я принимаю это, потому что мне нравится Нирида. Мне нравится, какой она бывает с Кирианом, и я не отказалась бы иметь рядом кого-то вроде неё.
Порыв ветра вздымает листву, и металлический звон привлекает наш взгляд. Пара монет, не удержавшись на нагруженной до предела голове идола, скатываются вниз.
— Много монет, — замечаю я.
— Много мёртвых, — отвечает она.
Я передёргиваю плечами.
— Оно того стоит, правда?
Нирида внимательно смотрит на меня, и на мгновение я боюсь, что она ответит «нет».
— Я должна верить, что да. Иначе… иначе я бы не смогла этого делать.
Она сильная. Может быть, сильнее всех, кто сейчас здесь. И дело не в магии или физической мощи, а в жертвах, ответственности, упорстве, которые привели нас к этому моменту.
Она не такая, как Львы. Она использует свою силу ради свободы.
А значит, это должно быть того стоить.
Я глубоко вдыхаю, пытаясь избавиться от сомнений, но вспоминая монеты, смерть, я вдруг ощущаю нечто ещё более тёмное.
— Я видела его, знаешь?
Нирида смотрит на меня с ужасом.
— Ты видела смерть?
— Думаю, да. Он появляется каждый раз, когда я на грани перехода черты. Я думала, что он предупреждает меня, но… теперь не уверена. Он показал мне прошлое, а затем дал увидеть, как оно исчезает.
— О чём ты говоришь?
Ветер потряхивает подол моего платья.
— Я не помню своих родителей. Единственное, что у меня осталось — сон, в котором я вижу их. Я не уверена, что это действительно они, но то, что я чувствую в этом сне… Дом. Тепло. Любовь. Он обнимает её. Высокий, с тёмными волосами. Я не вижу его лица, но знаю, что он улыбается. А она… У неё мои волосы. Длинные, рыжие, волнистые, чуть запутанные. Она выглядит уставшей, но счастливой. Они оба смотрят на колыбель, в которой лежит младенец. Я. Вокруг них бродят соргинак. Я никогда не понимала, почему они там. Раньше мне не нравился этот сон. Я не могла объяснить, что делают там соргинак с Земли Волков.
Но теперь это обретает смысл.
Я замолкаю, увидев выражение лица Нириды.
— Нирида?
— Ты сказала, что не видишь их лиц?
— Нет. Я знаю, что они счастливы, но не могу понять, почему. Я всегда просыпаюсь раньше, чем успеваю разглядеть. Наверное, потому что у меня осталось слишком мало воспоминаний о них.
— И когда ты на грани смерти, Эрио показывает тебе, как этот образ исчезает?
— Да. Как будто он может стереть его.
— Нельзя стереть то, что уже случилось, — напряжённо отвечает Нирида. — Даже Эрио не имеет такой власти. Но то, что ещё не произошло…
Она бледнеет.
— О чём ты?
— Ты уверена, что это твои родители?
— Нет. Я же говорила, я их не помню.
Нирида скрещивает руки на груди, затем начинает нервно шагать по кругу.
— Что-то не так? — спрашиваю я, начиная беспокоиться.
— Тебе нужно поговорить с Кирианом.
— Нирида, — я настаиваю.
— Это не мне рассказывать.
Она останавливается, глядя мне прямо в глаза.
— Но ты должна знать.
— О чём?
— Спроси его, — говорит она, ровно, но в голосе проскальзывает тревога.
— Спроси, что он пообещал соргинак в обмен на твою жизнь в Лиобе.
Нехорошее предчувствие пронзает меня, как нож. По спине пробегает дрожь. И я не жду.
— Одетт! — окликает меня Нирида, когда я разворачиваюсь и ухожу.
Но я знаю, что она не скажет больше ничего. Так что я не останавливаюсь. Я выбегаю из леса, снова оказываюсь среди толпы. Смех, музыка, танцы… Всё это ещё недавно было частью нас. А теперь кажется чем-то далёким. Призрачным эхом, сбившимся с ритма.
Я замечаю Кириана сразу, даже несмотря на маску. Он тоже видит меня, сразу понимает, что я ищу его, и замирает. Он начинает снимать маску, но я уже хватаю его за руку и тяну прочь.