Кривизна Земли
Шрифт:
– Змеи придут ночью? – спросила жена, сидя, поджав ноги, на кровати, под балдахином. В окно второго этажа банально лезут жесткие, острые по краям листья пальмы. Тропическая нега.
На улице ударил гонг и женщины с мешками, собаки и священные коровы, с жалким намеком на вымя, побежали к перекрестку. В мелкую канаву женщины вываливали очистки, сгнивший сладкий картофель, кости. Коровы и собаки устремились и сожрали. Гид, нанятый за десять долларов, сказал:
– Обычай кормить священных коров в полдень древний, как Индия.
Подбежал ждавший на углу рикша. Они чувствовали себя неуютно в тележке, запряженной человеком. Рикша туберкулезно кашлял на бегу.
– Человек низшей касты «шудр» рожден из ног прачеловека Пуруша, ему суждено трудиться и быть слугой. Он ест за столом только с шудрами. Рожденный в одной касте не смеет перейти в другую. Потерявший касту становится неприкасаемым… Тина заплатила вдвойне, рикша кланялся и готов ждать, пока белые сахибы осмотрят тюрьму.
Тюрьма на Среднем острове – единственная достопримечательность Порт Блэр. Англичане ссылали на Андаманы каторжников. С девятнадцатого века она слыла местом бестселлеровских ужасов, в рассказе Конана Дойля орудуют беглый каторжник и пигмей с Андаман. Тина образованка и Конан Дойля не читала. Видела телесериал. Ржавых цепей, шейных колодок в следах запекшейся крови в тюрьме никогда не было.
Утром наняли такси к плантации Флорида Бич, там полагалось купаться в тепловом ласковом океане и бродить в джунглях, вспоминая московскую сутолоку и снежную слякоть. Асфальт скоро кончился, навстречу шли коренастые смуглые женщины с поклажей на головах. Полуденный зной томил. Во Флорида Бич дюжина бунгало и двухэтажная гостиница. Есть электричество и с ним холодильник и терпеливый вентилятор под потолком. Нега тропиков. Из деревни приходили на пляж священные коровы. Вадим гнал их, тянул за рога. Оседлав мирную корову, изображал ковбоя, Тина смеялась. Коровы удивлялись, оставляли на песке горячие пахучие лепешки. Индианки купались, не снимая сари. Тонкая мокрая ткань рисовала отвислые крестьянские груди, толстые талии и колени. Сари высыхали на солнце.
ДУГЛАС ДОД. Владелец отеля и по вечерам бармен. Ваде приятна его тропическая небрежность мятых шортов, неторопливая необязательность разговоров.
– Дуг, двое местных сопровождают меня на расстоянии и, кажется, хотят поговорить.
– Скоро Новый год и ты, вероятно, разопьешь шампанское. Русские часто его привозят. Двое заранее выпросят пустую бутылку. Разобьют, обработают зеленые стекляшки и продадут, как изумруды, малайцам. Торговцы знают эти уловки… дважды черный бизнес. Изумруды на островах действительно есть. Я подарю камни Тине?
Дуг австралиец, пять лет живет на Андаманах. Близко к другому океану на холмах был дом. Утром сигналил автобус и сын, дожевывая, путаясь в штанах, волочил школьную сумку. Дуг очень любит сына. Вечерами вдвоем смотрели бейсбол. Мальчик клал на узкие плечи тяжелую руку отца и засыпал перед телевизором. Семь лет назад Дуглас, бродя вдоль океана, нашел курортный городок Линкольн Сит. Увидел Энн и остался. Вечерами Энн, запершись в кухне, учится есть двумя палочками. Осилила овощи, рис просыпается в тарелку. Они копили доллары на поездку в Японию.
Во Флорида Бич он обслуживает подводных пловцов – дайверов и хорошо зарабатывает в сезон, когда все номера и бунгало заняты, и ставят палатки. Грузный и широкоплечий Дуг, закаленный тропическим зноем, нравится женщинам, туристок удерживает на вежливом расстоянии. Носит тугую косицу черных волос, заплетенную тонким ремешком. Натягивая резиновый мешок – костюм для акваланга, укладывает косицу вокруг головы, и на минуту походит на озабоченную женщину. Экстравагантность помогает сбывать тонкий товар – не страшные приключения для богатых.
В
К ночи приехавшие дайверы – немцы, бельгийцы, японцы, собрались на хозяйской веранде. Дуг послал за русскими и французами. Выпили за приблудную сучку Десси, она родила пять щенков в русле сухого ручья. Пойдут дожди, щенки погибнут. (Вадим уже сделал лежбище из старой бочки. Тина навещала собак и Десси, увидя ее, убегала лакать из лужи. Она доверяла щенков женщине. Тина терпеливо ждала). Дуг предложил тост за добрых и красивых русских женщин, не корректно в присутствии немки, японки и француженки. Он не был пьян.
Индианки, с которыми Тина часто разговаривала на смеси жестов и английского, подарили сари, продолговатое полотно легкой ткани. Завернули – одели и поставили красное пятнышко замужней женщины на лбу. Блондинка – прекрасная индианка танцевала с Дугом. Сари развернулось и упало. Индианки насмешливы.
Жиннет таинственно шептала Вадиму: «Мы снимаем роскошный и радостный мир джунглей». И, видимо, не прочь заменить Тину на ночь. Вышли в одичавший парк при отеле. В кронах пальм пронесся смутный, невидимый и непонятный шорох. Близко нудно орет в темноте птица. Слышится будто «дурр-дом, дурр-дом, п-п-оого-ди». Свет из окна падает на высокий одеревеневший кактус.
– Нужна сладкая парочка: мужественный европеец и его жена – блондинка, они раздают пигмеям аспирин. Мы вполне прилично заплатим, соглашайтесь, Вадим.
– Но мой английский.
– Текста у вас нет. Два дня улыбок за хорошие деньги.
Вадим согласился, заряжен на приключение, в Москве со смехом рассказать. Французы обходительны и дружелюбны. Люк учит Вадю игре в минигольф. Не замечает неповоротливую неловкость. – Многорукий Шива забыл этот остров, все здесь мини, – говорит он. – Кроме жары и джунглей, да мини – люди в лесу.
Жиннет кружит вокруг Тины, долго лежит с ней на пляже. Гладит стройные ноги и спину. – Мой комплимент, будь я мужчиной. Слабо зная английский, Тина улавливает настойчивые вопросительные интонации: есть ли дети? Каков бизнес в Москве? Когда кончается отпуск?
Она ничего не рассказала Вадиму.
Дежурная фраза романа приключений: «их скрыли/поглотили джунгли». Предутренний ветер стих, сырой туман поднялся над лощиной. Впереди Люк, у него компас и карта. Вадим и Жак, Тина и Жиннет. Оставленная ими тропа исчезла на мягкой, усыпанной коричневыми листьями, земле. Деревья стали выше, подлесок гуще, чаща непроходимей. Осторожный и гулкий звук сорвавшегося с дерева плода. Зеленые с острыми фазаньими хвостами птицы кричали, подражая обезьянам, и дрались. Красной стеной цвела высокая рябина: скромные деревья средней полосы здесь громадны. Поляна белых и розовых орхидей. Тина изумилась нежной форме лепестков; изысканной, порочной красоте цветов. Легкий аромат джунглей вызвал спокойную радость. Не верится, что бамбук и банан только травы. Деревья, кусты, лианы растут из упавших и мертвых древесных стволов, в несколько этажей. Сумрачно, величественно и чуждо. На прогалине танцуют перед серыми самками павлины, распустив сказочные хвосты. Встряхивают хвостами и крупные перья трещат, словно кастаньеты. Любопытная Тина подошла, самцы кинулись. Вадиму кажется, спутники за ним наблюдают, не оставляя наедине с Тиной. Зной, набегает теплый дождь. Во влажной духоте остановились в тени необъятного баньяна. Тина приняла длинные, спускающиеся до мхов побеги за свежие ветви.