Кронпринцы в роли оруженосцев
Шрифт:
При взгляде на Суслова со стороны невольно думалось: почтенный человек, вполне мог бы заниматься каким-нибудь тихим делом, зачем же он остается в руководстве партии, задача которой быть в гуще жизни общества? Впрочем, и сама партия своих задач не выполняла. Калоши сдерживали ее шаг, и вместе со своим «главным теоретиком» партия не могла вылезти из обветшавших от времени идеологических одежд.
ПЕРЕКРЕСТНОЕ НЕДОВЕРИЕ
Мой товарищ и коллега Ф.Ф. Петренко написал книгу, выдержавшую много переизданий, — «Секреты руководства».
Но жизнь богаче любых теорий, разнообразнее всяких рецептов. Тому пример наш с ним общий начальник, секретарь ЦК КПСС по социалистическим странам К. В. Русаков, у которого мой товарищ, а затем я работали какое-то время помощниками.
Моя очередь настала, когда самые главные начальники — генеральные секретари ЦК — один за другим сменяли друг друга с годичным интервалом: Брежнев, Андропов, Черненко. Мое назначение на должность состоялось при Андропове.
Руководители коммунистической партии тогда были почти все старческого возраста, а Русаков — один из самых старших из них, ему было семьдесят три года.
Видимо, в молодости он обладал прекрасной памятью. И все, что по книге «Секреты руководства» надо записывать в рабочую тетрадь, он держал в голове, точно зная, в какой день и час спросить с подчиненных о выполнении данных им поручений.
Но у него был свой начальник — Генеральный секретарь ЦК КПСС, который тоже контролировал выполнение своих поручений.
Не знаю, как обстояло дело у генеральных секретарей, но цепкая память Русакова помогала ему всегда точно и в полном объеме доложить о ситуации на вверенном ему участке ответственности.
Возможно, надежная память помогла Русакову, не обладавшему особыми качествами ни аналитика, ни мыслителя, высоко подняться по лестнице партийной иерархии. Однако расчет на память стал подводить его с приближением возраста к внушительной цифре 75.
Хорошая память не дала возможности сформировать привычку пользоваться рабочей тетрадью. Но и без записей было уже не обойтись. Русаков стал делать какие-то пометки на листах настольного календаря. Но площадь листков была мала, записи наслаивались друг на друга, грозя перепутать указания ему самому с поручениями подчиненным.
И тогда Русаков включил в свою работу метод, до которого не мог додуматься ни автор книги «Секреты руководства», ни другие специалисты теории управления. Я бы назвал его методом перекрестной проверки или перекрестного недоверия.
Например, Русаков получал задание подготовить записку для политбюро о состоянии межнациональных отношений в социалистических странах. Он тут же, подчас не вешая телефонную трубку, звонил одному из своих заместителей и перепоручал это задание. Затем сразу же звонил своему первому заместителю, которому поручал проверить, как просто заместитель подготовит нужную записку. Сразу же он звонил и мне, чтобы я на всякий случай знал, какие поручения он только что дал двум другим подчиненным.
Естественно, каждый из нас слова секретаря ЦК что называется брал на карандаш. И если не хватало
Комбинации выполняющих задание и надзирающих за этим могли быть самые различные, и одновременно каждый из подчиненных Русакова оказывался в сложной системе взаимоконтроля. Причем подчиненные Русакова должны были и между собой строить отношения так, чтобы поручения начальства не забыть и доверие друг к другу не потерять.
Используемый Русаковым метод исключал возможность давать задания в присутствии нескольких человек. Поэтому он отказался почти полностью от разного рода совещаний и контакты с подчиненными перевел на телефонную связь, при которой каждый раз он говорил с человеком один на один.
Допустим, звонит мне, своему помощнику, и говорит: «Мне надо выступить такого-то числа перед избирателями, пожалуйста, подготовьте проект речи за неделю до этого». Вешает трубку.
Ровно через две минуты телефонный звонок. На этот раз слышу голос его первого заместителя О. Б. Рахманина: «Валентин, тут К.В. мне сейчас сказал, что поручил тебе подготовить его выступление, я не знаю, как ты его будешь писать, но не забудь сказать мне, как у тебя пойдет дело».
Еще через несколько минут звонит Г.Х. Шахназаров, заместитель Русакова, примерно с такой же речью: «Слушай, Валь, что-то мне начальник о речи его сказал, я ничего не понял, но ты там когда разберешься — дай мне знать».
Все. Чувствую, что я не только на крючке, но и на растяжке. Теперь нужно будет показать проект в положенный срок не одному начальнику, а еще и двум его замам, причем не ясно, в какой последовательности. И не дай бог, они начнут рвение проявлять, поправки вносить. Тогда никакого срока не хватит.
Давно уже ушел из жизни бывший секретарь ЦК КПСС Константин Викторович Русаков. Еще раньше он оставил свое рабочее кресло. Нет уже и самой КПСС. Я не боюсь обнародовать метод Русакова и потерять таким образом унаследованное от него в моем качестве помощника «ноу-хау» на перекрестное недоверие и взаимную проверку.
Не боюсь такой потери, потому что семидесятипятилетние деятели едва ли в ближайшее время займут руководящие позиции в стране. Людям же помоложе скорее всего метод не пригодится, поскольку» новую генерацию руководителей учат другим приемам управления, в частности, умению пользоваться органайзером, карманным и настольным note-Ьоок’ом, где должна быть графа или кнопка «контроль».
Но если какая-то фирма введет в note-book кнопку «контроль за контролем», то это прошу сделать только с моего согласия. Я же на средства, поступившие от реализации этого «ноу-хау», обязуюсь создать специальный фонд для оказания помощи всем потерявшим память начальникам.
КУМЫС НА ТОСТ В ЙОШКАР-ОЛЕ
В конце зимы 1985 года мой непосредственный начальник, секретарь ЦК КПСС К.В. Русаков баллотировался в депутаты Верховного Совета РСФСР от Марийской автономной республики. Почему ему достался этот избирательный округ — одному Богу известно. Никогда он там не работал, никого не знал. Да и по международным связям, которыми в ЦК КПСС занимался кандидат в депутаты, Марийская республика ничем особенным не выделялась.