Кронпринцы в роли оруженосцев
Шрифт:
Таким образом, формировался мощный личный штаб Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР Горбачева, где у каждого был свой немаловажный участок. Все, хотя не в равной степени, могли участвовать в подготовке речей и публикаций. К этой работе привлекался и главный редактор журнала «Коммунист» мудрый человек Биккенин. Однако главными советчиками и творцами выступлений оставались два секретаря ЦК КПСС — Яковлев и Медведев. Они менялись местами работы в рамках аппарата ЦК КПСС, не оставалось неизменным и положение обоих в партийной иерархии. Яковлев вернулся в аппарат ЦК КПСС и был
Секретарями ЦК Яковлев и Медведев стали одновременно — с марта 1986 года, при этом Яковлев сохранил за собой заведование отделом пропаганды, а Медведев стал заведующим отделом социалистических стран.
Главной задачей Медведева стало преобразование отношений с союзниками, чтобы, с одной стороны, они больше отвечали сами за свои дела. С другой стороны — чтобы в этих странах произошла смена поколения руководителей, то есть чтобы ушли со своих постов такие ветераны, как Гусак, Кадар, Живков, Хонеккер, Цеденбал. Хотя остальные ветераны (Чаушеску, Кастро, Ким Ир Сен) были также нетерпимы для Горбачева, но до них руки не могли дотянуться.
Поскольку до прихода Медведева в отдел соцстран я работал помощником его предшественника, секретаря ЦК Русакова, то достался в виде наследства, явно неприятного на первых порах новому секретарю ЦК. Медведев, конечно, нуждался в человеке, который помог бы ему квалифицированно разбираться в новых для него делах. В этом плане я ему подходил. Но в то же время он был полностью настроен на волну Горбачева с его трудно скрываемой неприязнью ко всему сложившемуся до него аппарату. И в этом плане само мое наличие, должно быть, вызывало у секретаря ЦК оскомину. В дальнейшем, когда Медведев убедился, что никаких особых привязанностей у меня к Русакову и всей старой части аппарата нет, наши отношения выровнялись.
К тому времени, когда Медведев довел до конца разрушительную часть миссии и добился с катастрофическими издержками для Советского Союза и всей социалистической системы устранения большей части «стариков» в руководстве стран Варшавского договора, отношения между двумя руководителями идеологического направления — Яковлевым и Лигачевым — приобрели откровенно конфронтационный характер.
Тогда Горбачев провел сложную перестановку руководящих кадров с полным устранением некоторых фигур. Медведев, как и ранее Яковлев, был поднят на уровень члена Политбюро ЦК КПСС. Яковлева Горбачев снял с идеологического направления и поставил куратором международного. Лигачева направил на руководство сельским хозяйством. Добрынина уволил в отставку. А единоличным руководителем идеологического направления сделал Медведева.
Причем в идеологическую епархию Медведева попадало еще два представителя партийного руководства — кандидат в члены политбюро Бирюкова, отвечавшая как заместитель председателя Совета министров СССР за социальнокультурную сферу, и секретарь ЦК Лукьянов, на которого было возложено курирование правовыми вопросами.
Наряду с изменением и расширением сферы деятельности Яковлева и Медведева участие в написании текстов выступлений для Горбачева по-прежнему оставалось их главнейшей задачей. Таким образом, уровень основных спичрайтеров повысился до максимального
Но и непосредственные задачи, связанные с курируемыми участками, надо было выполнять. Яковлев отнесся к этой своей обязанности достаточно меланхолично: заведующим международным отделом был назначен специалист высшей квалификации В.М. Фалин, поэтому опека над ним со стороны члена политбюро носила подчас поверхностный характер.
Что же касается Медведева, то дело приняло совсем иной оборот. Новый член политбюро ревностно воспринял свой новый статус. Его поведение ничуть не походило на имеющиеся на такой случай примеры.
Помню, как Соломенцев и Воротников, становившиеся на моих глазах членами политбюро, то есть подни-мявшиеся выше в партийной иерархии, хотя бы короткое время привыкали или делали вид, что привыкают к новому общественному положению. По крайней мере, они не демонстрировали в сей же час свое повышение в табели о рангах. Да и в поведении Добрынина, Разумовского, а еще ранее Зимянина или того же Яковлева, а позже Дзасохова, Лучинского, даже Ивашко демонстраций самоутверждения не было видно, или, по крайней мере, в глаза они не бросались.
Медведев же на новой высокой должности чувствовал себя так, будто бы с ней родился, и вместе с тем считал нужным добиться признания этого. Когда с пленума ЦК, где его произвели, минуя кандидатский уровень, сразу в члены политбюро, Медведев вернулся в свой кабинет, я вышел из своей находившейся по соседству комнаты, поздравил его с высоким назначением. «Зайдите ко мне, — кивнув головой в ответ, сказал Медведев, — будет несколько поручений».
Зашли вместе. Медведев сразу же взялся за трубку телефона. Обычно при его телефонных разговорах я выходил из кабинета. Здесь он сказал: «Останьтесь». Вроде бы это вызывалось необходимостью. «Кто же у нас составляет идеологическое направление?» — сказал он то ли спрашивая, то ли раздумывая.
У меня, естественно, сразу всплыли в памяти фамилии заведующего отделом пропаганды, директора Института марксизма-ленинизма, ректора Академии общественных наук. «Нет, не то, — отбил новый член политбюро мои подсказки и сам же продолжил: — Прежде всего Бирюкова, она ведет социально-культурную работу в правительстве. Какой ее телефон? А, вот он в списке есть».
Набирает номер. Секретарь Бирюковой говорит, что она проводит совещание. Надо думать, что Бирюкова по горячим следам информировала» своих подопечных об итогах пленума.
— Где? — спрашивает Медведев. — Ах, в своем кабинете. Тогда соедините с ней, скажите, что Медведев говорит.
Такая система общения выходила за рамки принятого. Если кто-то из высоких начальников был занят, то обычно следовала просьба, чтобы тот перезвонил, когда освободится. Но этот звонок преследовал не информационную, а субординационную цель. Чувствовалось, что секретарь Бирюковой моментально сориентировалась. Равным образом понимала, что к чему, и сама Бирюкова. Медведев держал трубку поодаль от уха, и громкая связь правительственной АТС разносила беседу по всему кабинету.